Джеймс Роллинс - Костяной лабиринт

Прошло уже почти полтора часа с тех пор, как Марию и ее подопечного доставили в вивисекционную лабораторию. Подготовительные процедуры были невозможно долгими: в них входило всестороннее обследование пациента, полный анализ крови и даже магнитно-резонансная томография. Убедившись, что все идет по плану, генерал-майор Ляо удалилась, захватив с собой доктора Арно. Французскому палеонтологу предстояло приступить к исследованию останков неандертальца, похищенных в Хорватии.

Наконец несколько минут назад вернулся лаборант с результатами анализа спинномозговой жидкости. Главный хирург доктор Хань ознакомился с ними; по-видимому, все было в полном порядке, поскольку после этого Хань разрешил приступить к операции.

Пока медсестры завершали подготовку Баако, главный хирург набрал в шприц дозу лидокаина, чтобы осуществить местную анестезию черепа. Остальные члены бригады начали доставать свои инструменты.

Баако испуганно гукнул, взывая к своей воспитательнице.

– Я знаю, что тебе страшно, – шепнула ему Мария.

Наклонившись, она поцеловала своему подопечному кончики пальцев, после чего на мгновение выпустила его руку и, сжав кулаки, скрестила их и прижала к своей груди.

«Я тебя люблю».

Потом Крэндолл снова взяла гориллу за руку – и как раз в этот момент одна из медсестер решила проверить хирургический инструмент. От пронзительного визга пилки для перепиливания костей Мария вздрогнула, а реакция Баако была еще более сильной. Он забился в путах, стараясь посмотреть, что производит такой звук, и в то же время стремясь сбежать от него. Затем стиснул руку своей приемной матери с такой силой, что та испугалась, как бы он не сломал ей пальцы.

И тем не менее она не отходила от него.

– Баако, я здесь. Посмотри на меня!

Объятые паникой глаза обезьяны безумно завращались, но, в конце концов, остановились на его воспитательнице.

– Всё в порядке. Я от тебя никуда не уйду, – пообещала та.

Щеки Баако снова увлажнились слезами. Он тихо всхлипнул, и от этого звука у Марии разорвалось сердце.

Она пыталась дать ему утешение. В голове у нее при этом кружились самые бредовые мысли о том, как его освободить, но женщина сознавала, что все эти надежды бесплодны. Вокруг лаборатории дежурили часовые, а кроме того, пока Баако делали томографию, Мария отлучилась ненадолго, чтобы взглянуть на Ковальски, не забывая, что жизнь великана находится в ее руках. Джо по-прежнему оставался взаперти в клетке, стоящей в загоне с гориллами-гибридами, однако теперь он был уже не один. Перед клеткой сидел на корточках здоровенный самец с серебристой шерстью, а остальные гибриды расположились позади своего вожака.

Сознавая, какая судьба уготовлена Ковальски, если она не будет сотрудничать, Крэндолл не имела выбора. Ей оставалось только подчиниться, сделать то, что от нее требовалось.

«Что еще я могу сделать?»

Мария посмотрела Баако в глаза, усилием воли передавая ему всю свою любовь и стараясь сохранить для него бодрое лицо. Однако она понимала, что горилла обладает очень тонкими чувствами, и ее способность сопереживать ничуть не уступает человеческой. В пронизанном болью взгляде Баако Крэндолл читала потребность связаться с ней. Но поскольку его руки были привязаны к столу, он был все равно что немым. Хотя у него и оставалась возможность изобразить с помощью пальцев по буквам некоторые слова, он не мог выразить всей глубины своего страха и смятения, и это лишь еще больше усиливало его страдания.

Пальцы Баако еще крепче стиснули руку Марии. Он сжал губы, на мгновение прерывая свое негромкое хныканье, а затем всхлипнул опять – только теперь этот звук оформился в два отчетливых слога:

– Ма… ма…

Крэндолл сглотнула комок в горле, чувствуя, как у нее подгибаются колени. Даже медицинский персонал услышал это слово, и на лежащего на операционном столе пациента обратились удивленные взгляды. Послышались возгласы изумления. Несмотря на то, что гориллы не имеют голосового аппарата, позволяющего им по-настоящему говорить, Баако, очевидно, научился изображать звук, который он знал особенно хорошо, который запечатлелся у него в сердце.

– Мама, – повторил он, не отрывая взгляда от Марии.

Женщина больше не могла сдерживаться. Рухнув на колени, она прижалась щекой к пальцам Баако, содрогаясь в рыданиях, вырывающихся из самых глубин ее души.

«Помогите же нам, хоть кто-нибудь!»

– На поиски уйдет целый день, если не неделя, – заметил Монк.