Лилия Подгайская - Под знаменем Белого Волка

Генрих ушёл к себе, но на душе у него было как-то тревожно. Почему дед выглядит таким взволнованным, и даже не ругал его за самовольство? Что такого важного хочет сказать ему мать?

Барон вернулся к разговору со своим командиром гарнизона, но мысли его были далеко. Он задумчиво смотрел вслед внуку, шагающему к лестнице на верхние этажи башни, и думал о том, что скажет мальчик после того, как узнает от матери правду о своём рождении. Будет ли по-прежнему гордиться стягом, под которым вырос, или захочет добиваться другого герба и иного девиза? Он вправе сам выбирать свой дальнейший путь и свои знаки отличия. Ещё один рыцарь Лорэл, в жилах которого течёт, однако, королевская кровь. Как-то мальчик отреагирует на такую новость?

Старый верный Эванс, который был рядом с бароном Кевином столько, сколько тот себя помнил, правильно понял перемену настроения хозяина. Ещё бы! Такое волнующее событие предстоит. Не до него теперь.

– Я, пожалуй, пойду, милорд, – сказал, спокойно взглянув в зелёные глаза барона, – вам готовиться надо к завтрашней поездке. Вы поезжайте спокойно. А я своё дело знаю, не в первый раз. Справимся. Да и тихо сейчас в округе. Но я парням расслабляться не дам, это я вам обещаю.

– Я всегда полагался на тебя, как на себя самого, Эванс, – барон улыбнулся, но глаза оставались тревожными. – Не это меня волнует. Все мои мысли сейчас о внуке.

Льюис ответно улыбнулся лорду. Как не понять? Он и сам о судьбе Майкла беспокоится и очень надеется на то, что его будущее будет связано с судьбой молодого Лорэла. Тому предстоит своё место в жизни искать, как и младшему из сыновей лорда, Брэду Лорэлу. Он, говорят, хорошее владение получил где-то там, на юге, на континенте. Такова жизнь.

Командир гарнизона, заметно ссутулившийся за последние годы, ушёл. А барон остался у очага, размышляя о будущем разговоре с внуком. Стыдно признаться, но он волновался и ничего не мог с этим поделать.

А наверху, в своей комнате с окном на синее озеро, занятой ею после смерти бабушки, так же волновалась и не находила себе места Нада. Ей предстояло объясниться, наконец, с сыном. Она не считала себя вправе скрывать от него правду. Мальчик вырос и должен всё узнать от неё. Он выходит во взрослую жизнь и имеет право сам решать, каким путём идти. Она сделала всё, что смогла, чтобы вырастить сына сильным и способным пробить себе дорогу в жизни. Птенец оперился и вот-вот расправит крылья. Как же он похож на отца! И такой же смелый, весь устремлённый вперёд, неугомонный и непоседливый. Вот и сегодня унёсся куда-то с утра с дружком своим. А она ждёт, места себе не находит.

Большой разговор, которого с таким волнением ожидали все трое, состоялся не в главном зале, как предполагал Генрих, а в комнате у матери. Комната на верхнем этаже донжона была не слишком велика и, пожалуй, мало подходила для важного разговора. Но она имела одно большое преимущество – была достаточно удалена от других помещений замка, и здесь можно было говорить без опасения быть услышанными посторонними ушами. Что за тайны кроются за этим? Генрих невольно почувствовал дрожь глубокого волнения в своём теле. Дед, пришедший вместе с ним, был непривычно тих. Мать, женщина в самом расцвете красоты, всегда спокойная и рассудительная, была на удивление бледна и казалась даже немного растерянной. Волнение мальчика стало ещё сильней.

– Садись сюда, на скамеечку, сынок, – позвала она Генриха. – А ты, папа, устраивайся в кресле, здесь тебе будет удобно. Мне же не сидится что-то.

Нада, и правда, не могла усидеть на месте и принялась расхаживать по небольшой комнате – десять шагов в одну сторону, десять в другую.

– То, что я скажу тебе сейчас, Генри, очень важно, – начала она, не гладя на сына. – Это может изменить всю твою жизнь. Но я не намерена больше скрывать от тебя правду твоего рождения.

Женщина замолчала, собираясь с силами. Сын следил за ней тревожным взглядом. Он весь напрягся в ожидании раскрытия тайны, так тяготившей его в последнее время.

– Эту тайну знают только четыре человека, и все четверо свято хранили её все эти годы. И будут хранить дальше. Кроме меня в курсе дела твой дедушка и твой дядюшка Брэд, который живёт сейчас на континенте. И ещё твоя тётка, леди Дебора Стэнтон, но она уберегла нашу тайну ото всех, даже от любимого мужа.

Мать снова замолчала, нервно сжимая руки и продолжая вышагивать по комнате. Волнение мальчика достигло предела.

– Что, мама? Что такого страшного в моём рождении, что о нём никто не должен знать? – не выдержал он.