Стив Берри - Миф Линкольна

Правда, перспектива встречи с дядюшкой не слишком его вдохновляла.

– Это еще что? – удивленно пробормотала Кэти.

Люк опустил окно и приготовился назвать свое имя.

– Я же сказал, что у тебя снесет крышу.

Они вошли через вход для посетителей. Внутри его уже ждал представитель спецслужб. Кэти несла драгоценный кусок стекла; глаза ее светились предвкушением чуда.

– Никогда не бывала здесь, – шепнула она.

– Я тоже, – ответил Люк.

– Так ты действительно агент?

– Так мне было сказано.

Агент спецслужб повел их через мраморный вестибюль. Повсюду сверкали огнями хрустальные люстры. Они миновали портрет Эйзенхауэра. В дальнем конце коридора висела еще череда портретов: Кеннеди, Джонсон, Форд, Картер. У Люка это почему-то вызвало ассоциацию с хит-парадом.

Здесь же, на первом этаже, они вошли в комнату, стены которой были обиты красной тканью с бордюром из золотых завитков. Обивка мебели была в тех же красных тонах с золотым орнаментом – медальонами или завитками. На полу бежево-красно-золотистый ковер. Под потолком сияла огнями хрустальная люстра. Ну а поджидали их здесь Стефани и дядюшка Дэнни. Люк не виделся с ним вот уже тринадцать лет, с похорон отца. Только не дерзи, мысленно одернул он себя, и соблюдай манеры. Именно этого ждет от тебя начальство, даже если самому тебе это не по нутру.

– Это еще кто? – тотчас осведомилась Стефани.

По тону ее голоса Люк понял: протокол сегодня соблюдаться не будет. Обычно к президенту не допускали незваных гостей. Впрочем, сегодня необычная ночь.

Кэти была само спокойствие, как будто встречалась с президентом страны едва ли не каждый день.

– Имела место небольшая проблема, и у меня не было времени ее разрешить. Пришлось захватить ее с собой. Знакомьтесь, это Кэти.

Внезапно до него дошло, что он не знает ее фамилии.

– Бишоп, – подсказала она. – Кэти Бишоп.

И протянула президенту для рукопожатия руку.

– Раз познакомиться, – ответил тот. – А теперь будьте добры ответить на только что заданный этой дамой вопрос. Что вы здесь делаете?

– Покажи ему, – сказал Люк, указав на то, что она держала в руке.

Кэти протянула кусок стекла.

– Я нашел это в леднике, – пояснил Люк. – Он был спрятан за кирпичом с латинской четверкой. Я вынул его оттуда, но Кэти успела натравить на меня легавых. Они уже почти взяли нас в кольцо, и мне ничего не оставалось, как прихватить ее с собой.

– То есть она тебя задержала? – уточнил президент.

– Выходит, да, хотя в это трудно поверить. Я сам не верю. Но случается всякое. И вы сами это хорошо знаете.

– Смотрю, ты, как и раньше, не лезешь за словом в карман, – сказал племяннику Дэниелс.

– Наверное, наследственная черта. Как вы думаете? – Люк поймал на себе колючий взгляд Стефани. – Ну хорошо, больше не буду. Но поймите, у меня не было выбора. К тому же я подумал, что от нее может быть помощь. Она сказала мне, что у нее степень магистра по американской истории. А еще она знает кучу всего про Мэдисона. В общем, я должен был или захватить ее с собой, или попасть в лапы копам. Я выбрал меньшее из зол.

– Ну хорошо, – смилостивился президент. – Итак, Кэти Бишоп с ее научными степенями по американской истории, где мы сейчас находимся?

– В Красном зале. Долли Мэдисон устраивала здесь по средам свои знаменитые приемы. В те дни все стремились сюда попасть. С тех пор комната использовалась как гостиная или музыкальная зала. К сожалению, стены – это новодел. Комната была декорирована заново после того, как при Трумэне Белый дом изрядно выпотрошили. Затем к ее внутреннему убранству приложила руку Хилари Клинтон. То, что мы здесь видим, – результат ее трудов. Мебель, если я правильно помню, старинная, периода президентства Мэдисона. Самое интересное произошло здесь в годы правления президента Гранта. Тот опасался, что с инаугурацией Резерфорда Хейза возникнут проблемы, поскольку тот был избран после того, как избирательная комиссия присудила ему двадцать спорных голосов. Он был приведен к присяге в этой комнате, накануне инаугурации.

– О, смотрю, вы в курсе Компромисса восемьсот семьдесят седьмого года.

Кэти улыбнулась.

– Вы шутите? Это же самая крупная теневая сделка всех времен и народов. В семьдесят шестом году Хейз проиграл выборы Сэмюэлю Тильдену, однако ни тот ни другой не набрали нужного количества голосов. Тогда демократы-южане дали добро на то, чтобы двадцать спорных голосов были отданы республиканцу. В свою очередь Хейз, в обмен на голоса, вывел с Юга все войска, проложил через него железнодорожную ветку на Запад и принял законы, обязывающие восстановить все, что было разрушено во время войны. В общем, они получили в свои руки мощный рычаг воздействия и использовали его по полной программе. Грант не стал возражать против этой сделки и тотчас же вывел часть войск. Хейз вывел оставшиеся. Как только армия покинула Юг, демократы взяли его целиком и полностью под свой контроль, который сохранили до конца двадцатого века.