Джеймс Роллинс: Последний оракул

Даже в «Сигму».

Итак, над ними тоже кружили стервятники, но у Пейнтера имелся крепкий тыл в лице благодарного президента. Работа предстояла нешуточная, однако Пейнтер не терял уверенности в том, что вскоре все наладится. На завтрашнее утро у него была назначена встреча с человеком, заменившим Шона Макнайта, временно исполнявшего обязанности главы УППОНИР. Первоначально президент предлагал эту должность Пейнтеру, но тот отказался. Организация нуждалась в стабильности, да и сам Пейнтер не мог бросить «Сигму», детище Арчибальда Полка и Шона Макнайта.

Пейнтер взглянул на Грея.

– Весь завтрашний день ты наверняка проведешь в больнице?

Тот кивнул.

– Кэт понадобится компания.

Монка Коккалиса должны были оперировать в шесть часов утра. Магнитно-резонансное исследование позволило выяснить, что именно сделали с ним в российской лаборатории, но до сих пор оставалось неясным, можно ли свести на нет нанесенный ему вред. Русские вживили ему в миндалевидное тело мозга микрочип. По мнению специалистов-неврологов, этот чип вызвал у Монка фиксационную амнезию и постоянно поддерживал его в этом состоянии. Такое вмешательство подразумевало амнезию на текущие и недавние события при сохранении памяти на приобретенные в прошлом знания. Эта технология уже изучалась и предусматривала, в частности, применение пропранолола, бета-адреноблокатора, стирающего особенно сильные воспоминания о полученной пациентом травме. Русские экспериментировали на Монке, используя вместо препарата его биотехнологический эквивалент.

Операцию отложили до того момента, когда Монк пройдет курс антирадиационного лечения. Это время неврологи использовали для того, чтобы еще более тщательно обследовать его, но они так и не могли с уверенностью сказать, вернется ли к нему память или нет, особенно с учетом еще одной детали, выявленной в ходе магнитно-резонансного исследования. Для того чтобы вживить чип, русские удалили небольшой участок коры головного мозга.

Пейнтер помнил, какой ужас отразился на лице Грея, когда он услышал эту новость, и его слова: «Сначала – рука, теперь – кусок мозга… Монка будто разбирают на части».

– Есть ли какие-нибудь признаки того, что Монк узнает Кэт? – спросил Пейнтер.

Грей покачал головой.

– Врачи не пускают ее к нему. По их мнению, пока микрочип находится в его мозгу, дополнительное давление на его память вроде общения с Кэт может принести скорее вред, чем пользу.

– И все же она навестила его.

– Да, – кивнул Грей, – она вошла в палату вместе с группой медсестер. Монк общался с ними, но никак не отреагировал на присутствие Кэт. Вообще никак. Она была просто раздавлена. Монк вернулся к ней, но по-прежнему потерян для нее.

– Что ж, нам остается только молиться о том, чтобы он поправился.

29 сентября, 18 часов 21 минута

Больница Университета Джорджа Вашингтона

Он проснулся в комнате с таким ярким светом, что от него резало глаза и отдавалось болью глубоко в голове. Накатила тошнота, комната закружилась перед его глазами. Он несколько раз с усилием сглотнул, пытаясь сфокусировать взгляд.

Стройная женщина в голубом медицинском комбинезоне похлопала его по руке.

– Ну вот вы и проснулись, мистер Коккалис. Дышите глубже, и вам станет легче. – Она отвернулась и сказала кому-то: – На этот раз он полностью пришел в себя.

Круговерть в глазах прекратилась, бой барабанов в ушах уступил место тупой тяжести в голове. Покосившись по сторонам, он понял, что лежит в больничной палате. По каким-то кусочкам, вертевшимся в мозгу, он вспомнил, что была операция. Поднял руку и увидел, что к ней подсоединены две трубки от капельниц. По одной поступал прозрачный раствор, по другой – кровь. Где-то рядом попискивали и жужжали приборы.

Монк попытался пошевелить головой, но болела шея, а на макушке обнаружилась какая-то шапочка, от которой тянулась трубка. Его окружили врачи: светили фонариком в глаза, проверяли психомоторные реакции, проводили холодовые пробы и другие тесты функций черепно-мозгового нерва.

Через десять минут они удалились, оживленно обсуждая случай Монка, а у его кровати остались стоять двое.

Монк узнал мужчину.

– Грей… – хрипло проговорил он. Горло до сих пор болело от эндотрахеальной трубки.

В глазах мужчины вспыхнула радость.

Монк знал, они надеются на то же, на что надеялся и он, но сейчас ему оставалось только покачать головой. Он знал этого человека только по сражению в России, во время которого они встретились. Рядом с ним стояла красавица с темно-рыжими волосами до плеч, в джинсах и просторной блузке. Ее изумрудные глаза смотрели на Монка, словно ожидая от него какого-то ответа, а он даже не знал, на какой вопрос надо отвечать.