Николас Гэннон - Приключений не предвидится. Айсберг и фонарный столб

Оливер был прав. Нужно добиться, чтобы мама разрешила ему гулять этим летом. Но Арчеру уже случалось спорить с мамой, и он заранее знал, что она начнет говорить об айсбергах и наклонностях. Нет, это безнадежно. И все же, подумал Арчер, окинув взглядом Ивовую улицу и захлопнув дверь, все же он сделает все, чтобы добиться своего.

Проснувшись, Арчер долго валялся в кровати. Ему уже не первый раз снился сон о том, что он остался один на айсберге и бредет, бредет по льду в поисках океана, однако вокруг громоздятся ледяные скалы, и, куда бы он ни свернул, воды не видать. Как всегда, он проснулся за мгновение до того, как замерз насмерть, и кутался в одеяло, пока в лучах солнца его веки не стали рубиново-алыми на просвет. Потом Арчер пошел в ванную, завязал глаза стоящему там фламинго и залез в ванну.

Лето началось целую неделю назад, но Арчер до сих пор не попросил разрешения выходить из дому. Он попросит сегодня. Только пока непонятно, как подойти к делу. Очень уж разными людьми были Арчер и его мать.

На самом деле сны снятся всем. Выключить их невозможно, как ни старайся. Однако проснувшись, все люди делятся на две категории. Одни встают с постели деятелями, другие – мечтателями.

Если человек – деятель, то сразу после того, как он откроет глаза, сны и мечты его улетучиваются, и по большому счету его это вполне устраивает. Он умывается, чистит зубы и идет заниматься делами, надеясь при этом, что с ним не случится ничего странного или необычного. Деятель не слишком оригинально мыслит, не преподносит окружающим сюрпризов и никогда не совершает неожиданных поступков или того, чего до него никто никогда не делал. Однако он – деятель, а значит, что-то да должен делать. На самом деле деятель делает одно и то же, раз за разом. Это называется рутина, и в рутине деятель чувствует себя как рыба в воде.

А вот мечтатель устроен совсем по-другому.

Когда поутру мечтатель открывает глаза, мечты и сны его только начинаются. Он умывается, чистит зубы и открывает входную дверь, надеясь, что там его поджидают странные и неожиданные события. Мечтатель любит задавать вопросы, которых никто никогда не задавал, и делать вещи, которых до него никто никогда не делал, причем делает их так, как никому еще не приходило в голову.

Арчер был из породы мечтателей. Сомнений быть не могло. Это заметил даже голубь в Розвудской больнице. Мать Арчера была деятелем.

Арчер отправился на кухню и сел завтракать: чай с молоком, тост с джемом. Он размешивал сахар и внимательно прислушивался к советам ложки, позвякивавшей о края чашки.

– Выше нос, – твердила ложка. – Скоро ты выйдешь на свободу.

Арчер придумывал, как это сделать, когда вошла его мать с горой покупок. Мистер Хелмсли был с головой погружен в газету.

– Я пригласила на ужин новых соседей, – объявила миссис Хелмсли. – Их фамилия Мракли. Мы только что познакомились с миссис Мракли на улице. Она немного, как бы это сказать… В общем, я уверена, что они с мужем – очень милые люди.

«Милые?» – удивился Арчер. По рассказам Оливера о новых соседях миссис Мракли представлялась какой угодно, только не милой.

Мистер Хелмсли опустил газету и отпил кофе. Он тоже не выразил особого энтузиазма.

– И когда эти мрачные люди явятся? – спросил он. Арчер улыбнулся. Он и сам сказал бы именно так. Миссис Хелмсли, впрочем, не обрадовалась шутке.

– Их фамилия Мракли, – повторила она. – Они придут к семи. И вот что, Арчер, я надеюсь, что сегодня ты покажешь себя с лучшей стороны.

– С левой, – добавил мистер Хелмсли, снова погружаясь в газету. – Назначь лучше на восемь. У меня до семи совещание.

Миссис Хелмсли кивнула и вручила Арчеру пучок белой спаржи.

– Первое впечатление – самое главное, – настойчиво сказала она. – Мы же не хотим вспоминать старое, верно? Миссис Лепертон до сих пор боится у нас бывать, хотя, конечно, не признается.

Арчер вздохнул. Да, несколько лет назад на званом ужине он действительно поджег миссис Лепертон, но не нарочно же! Просто до того дня он никогда еще не зажигал свечей.

– Но он взял целый спичечный коробок, Хелена! А когда спички загорелись, швырнул коробок мне на колени!