Дмитрий Емец - День карапузов

– Это точно его спальник? – спросил Петя.

– А чей еще?

– А где кабан?

– Какой кабан?

– Тьфу… Я оговорился. Я хотел сказать, что Серафима утащил кабан.

На Петю замахали руками и доказали ему как дважды два, что это полный бред. Кабан, даже самый голодный, не таскает детей, а уж если таскает, то вместе со спальником. Но доказав это, все взволновались еще больше. Принялись бегать вокруг стоянки и кричать «Серафим!».

Через полчаса Серафим обнаружился за ручьем на старой рябине. Он спокойно сидел и ждал, пока его спасут. Оказалось, что Серафим снимал с дерева кошку. Ту самую, дикую, которая вчера от них убежала. Когда Серафим вскарабкался на дерево, кошка, как оказалось, не нуждавшаяся в спасении, спрыгнула и исчезла, и тут выяснилось, что уже Серафим не может слезть, потому что тонкие ветки, на которые он наступал, когда залезал, сломались. В результате Серафим сидел на дереве и размышлял о чем-то возвышенном.

– Съезжай по стволу! – велел ему Андрей.

– Нет! – отказался Серафим.

– Почему?

– Потому что я боюсь!

– А как не боишься?

– Так не боюсь! – Серафим глубоко вздохнул, разжал руки и свалился. Он лежал на траве, сложив на животе руки, и смотрел в небо.

– Я упал! – сообщил он.

– И как тебе? Хорошо упалось? – спросил Петя.

Серафима подняли, отряхнули от хвои и, убедившись, что упалось ему достаточно благополучно, за руки повели в лагерь, пока он опять куда-нибудь не утратился.

И снова они шли, шли и шли. На этот раз уже, правда, карту держал папа Гаврилов, а навигации не было вообще, потому что смартфон у Покровского разрядился. Виноват в этом был Саша, который проснулся в пять утра, вытащил из палатки Покровского смартфон и играл на нем, пока батарея окончательно не села.

– Как ты пароль узнал? – стонал Покровский.

– Я видел, как ты его набираешь.

– Я при всех не набираю!

– А я издали подкрался, ты меня не видел! – объяснил Саша.

Долгое время местность не совпадала с картой, и тропа совсем было исчезла, но потом им повезло и они вышли на гору. На вершине горы был знак обозначения высоты, и такая же гора оказалась и на карте. С одной стороны гора была пологой, но обросшей плотными колючими зарослями, через которые можно было пробраться только на четвереньках, с другой – совсем отвесной. Кроме того, примерно в центре гора имела углубление, делавшее ее похожей на коровье копыто.

– Мы пришли! – радостно закричал Покровский. – С той стороны горы «Ласковые струи». Напрямую здесь не больше километра!

– А на кривую сколько? По колючкам я не пойду! И детей не пущу лезть по скале! – заупрямилась мама.

– Но там же клад! – сказал Покровский дрожащим голосом.

– А тут мои дети! – сказала мама, и все пошли обходить гору.

Обходить гору оказалось занятием непростым. Покровский, оглядываясь, с тоской наблюдал, что они удаляются от заветного места все дальше. Вначале километр превратился в два, потом в четыре. Тропинка петляла по лесу, то и дело утыкаясь в размытые берега ручья.

Малыши устали и опять началось нытье.

– Я хочу моложеного! – закапризничала Рита.

– Мороженого тут нет.

– Тогда хочу чего-то там! Хочу в магазин! Магазин, магазин, магазин! – сказала Рита и, топнув ногой, по крутому склону скатилась в ручей.

Риту вытащили из ручья. Она была мокрая, но все еще желавшая в магазин. Пока ее переодевали, Андрей придирался к Серафиму, но потом перестал, потому что уже Петя стал придираться ко всем Моховым, чтобы сразу оговорить, сколько процентов клада они получат.

Вика стонала, что хочет идти вместе с Катей.

– Почему? – спросила мама.

– Потому что она обвисает на мне и мне приходится ее щипать! – сказала Катя.

– Полковница! – обиженно пискнула Вика. – Командирша! Ты будешь говорить своему мужу: «Муля, за мной! Ать-два!»

– А ты своему: «Арка-а-дий, а ты меня лю-убишь? Возьми меня на рю-учки и отнеси меня на кю-ухоньку!»

Внезапно папа Гаврилов остановился так резко, что шедший за ним Покровский уткнулся носом ему в рюкзак.

– Гора закончилась! Тропинка поворачивает! – крикнул папа и радостно махнул картой.

И, правда, тропинка круто поворачивала и, расширяясь, начинала уверенно спускаться в лежавшую за горой небольшую долину.

– Ура! Все сокровища мои! – заорал Петя и помчался вперед.

За ним, спотыкаясь и падая, торопились все остальные, включая даже и Риту, переставшую вожделеть магазин. Они бежали по берегу ручья со множеством мелких водопадов. Сейчас, зимой, некоторые из них едва сочились водой, но можно было представить, что начнется весной, когда на вершинах растает снег.