Валентин Башмаков - За Синь-хребтом, в медвежьем царстве, или Приключения Петьки Луковкина в Уссурийской тайге

— Унюхали ягоды, — догадался Митька. — А ну, мокроносые, показывайте добычу.

Малыши нехотя расправили рубашки. У каждого было чуть не по стакану смородины и малины.

— Ишь ты! — восхитился Митька. — Дайте чуток.

Протянули руки и Петька с Колей. Но Андрюшка, прижав подол к животу, мотнул головой.

— Ага! Ругаетесь, так ищите сами.

— Правильно, Андрюк! — засмеялся Лян. — Пускай не грозятся… Где нашли?

Андрюшка показал в сторону кустов.

— Там… Коло бочек.

— Каких бочек?

— Обнакавенных. С медом…

— С медом? — переглянулись приятели. — Чего мелешь? Где им взяться тут с медом? Старые, наверно. Одни клепки?

— Нет. Бочки! — упрямо твердил малыш. — Чижолые.

Сообразив, что тут что-то не так, мальчишки заволновались.

— А ну веди! — шагнул вперед Петька. — Если врешь, никогда не возьмем с собой. А если говоришь правду, сделаю кораблик. Настоящий — с мачтой и парусом.

Шныряя в зарослях, Андрюшка разыскал свой след и уверенно повел ребят к ложбинке, заросшей кудрявым смородинником и малиной.

— Тут, — запыхавшись, сказал он. — Вот.

Петька раздвинул увешанные ягодами ветки и застыл, пораженный. Перед ним лежали три пузатых, крепко сколоченных бочонка. Сдвинутые вместе и прикрытые травой, они были почти незаметны. Только тот, кто стал бы рвать смородину, и мог увидеть их…

— Вот так да! — первым опомнился Митька. — Кто же их тут поставил?

Петька пнул ближний бочонок, но тот даже не покачнулся. Коля принялся осматривать находку, а Лян пошел вокруг. Через несколько минут все собрались на тропке и присели на корточки.

— Люди пришли оттуда, — раздумывая над чем-то, кивнул Лян в сторону дороги. — Тащили бочонки носилках. Три раза.

— Три раза на носилках? Почем знаешь?

— Знаю. Следы. Потом — плетеные носилки. Лежат кустах.

— А чьи бочонки, не знаешь? — спросил Петька. — Может, наши?

— Нет, не наши, — сказал Коля. — Сергей писал на донцах красным, а тут карандаш синий.

— Тогда чьи же?

Мальчишки молчали. Наконец, Митька хлопнул ладонью по колену.

— Знаю, чьи! Ворованные. Вот!.. Ворюга-пасечник унес бочонки из омшаника. Когда отец с кладовщиком проверят взяток и запишут выкачанный мед в книги, этот субчик заберет краденое да и продаст на базаре. Ясно? В прошлом году так уже было.

Мальчишки заволновались. Что теперь делать? Вдруг грабители близко? Они ж и убить могут…

Озираясь и забыв про все на свете, собрались уже пуститься наутек, но Петька напомнил, что малышей нельзя оставлять в лесу.

После короткого совещания решили послать на пасеку Митьку. Остальные должны были играть на дороге и смотреть, не подъедет ли кто за бочонками. Митька рассудил, что воры при посторонних за краденым не полезут. А если и полезут, так их можно запомнить и сообщить приметы, кому следует. Разве не так, в самом деле?

Возникло, правда, опасение, что бочонки утащат незаметно в тайгу, но Лян успокоил:

— Телеге или машине близко не подъехать. А носилками — пускай. Найдем.

Сережа, услышав про то, что случилось в лесу, прикатил с Митькой на велосипеде. Осмотрел находку, побродил вокруг и объявил:

— Выходит, зюзики, вы правы. Мед ворованный. Только, чтобы украл его пасечник, не похоже… Вы посидите тут еще, а я свезу Витюньку домой и поговорю с его батькой. Они тут ближе всех, и бочонки, наверно, их.

Так оно и оказалось. Нюркин отец — здоровенный дядька с широченной грудью и огромными, как у боксера, руками — примчался бледный, взволнованный.

— Ясно! Те самые и есть. Видал на донцах номера? Первенькие. В омшанике тесно, так я их выкатил под навес. Кто думал, что такое случится?

Бранясь и жалуясь, он тут же ухватился за бочонок, намереваясь выкатить его на тропинку. Но Сережа остановил:

— Постой, дядя Егор. Забрать-то мед не задача. А не придут ли за ним снова?

— Это кто же? Бандюги эти?

— Ну да. Сегодня мы отняли у них твое, а завтра они отправятся к Матрене Ивановне или к Кузьме.

Егор поскреб подбородок, согласился:

— Это, парень, так. Меня не забудут, чай, тоже… Ловить, что ли?

— Да надо бы.

— А как? Вызвать из Кедровки дружинников?

— Не стоит. Хорошо бы управиться самим.

Егор, присев на бочонок, уперся руками в колени.

— Самим, пожалуй, не выйдет. Маловато силенок.

Сережа взглянул на него и засмеялся:

— Маловато? Полюбуйся на себя: кулачищи — молоты, плечи как у медведя.