Николай Блинов - Флаг на грот-мачте (Художник С. Рязанцев)

Пока Никита ее разглядывал, девчонка прищелкнула шляпной резинкой под круглым подбородком, подняла вровень с плечом руку с тремя вытянутыми пальцами и вежливо сказала:

— Здравствуй, мальчик.

Никита переступил с ноги на ногу, подождал, что она еще скажет.

— Я про тебя кое-что знаю. Хочешь, скажу? — выпалила девчонка.

«Шиш ты про меня знаешь», — подумал Никита, но снова промолчал.

— Ты в нашем городе недавно и пришел сейчас со стороны Поморской улицы. Правда?

— Подумаешь, гадалка. Видела, как я оттуда шел, вот и все.

— И не потому вовсе. На углу Поморской забор красят зеленым, а у тебя ноги зеленые. Ты памятник рассматривал, а здешние мальчишки его рассматривать не станут.

Она еще раз внимательно оглядела Никиту.

— Скажи, как тебя зовут, и, может быть, я скажу, как зовут твоего отца.

— Никитой меня зовут, — сказал он, с интересом ожидая ответа.

Девчонка закусила шляпную резинку, улыбнулась.

— Так я и думала. Твоего отца зовут Николай.

— Это ты тоже по ногам узнала?

— Нет, не по ногам. Это результат логического раздумья.

Тут было что-то непонятно, девчонка, похоже, темнила.

— Это вас в бойскаутах на сыщиков учат? — спросил Никита и подумал: «Да что они, сдурели здесь все на этих сыщиках!»

— Бойскаут — мальчик-разведчик. Гёрлскаут — девочка-разведчик, а вовсе не сыщик. Разведчик должен быть наблюдательным, все замечать и делать выводы. У нас сегодня патрульные занятия. Если хочешь, пойдем, увидишь, чем мы занимаемся.

В это время кусты, что густо росли вокруг памятника, в одном месте раздвинулись, в просвете между веток выглянула Ленькина голова в серой кепке и тут же исчезла. Кусты зашевелились, и за спиной Никиты прошелестел тихий шепот:

— Верность!

Никита отвернулся от девчонки и шепнул в ответ:

— Честь!

Ленька, который до этого сидел в кустах согнувшись, выпрямился, голова его оказалась высоко над зарослями.

— Мы вместе с Ленькой, — сказал Никита.

Девчонка приветствовала Леньку, подняв к плечу сложенные пальцы.

— Здравствуй, Леня, меня зовут Эрна. Пойдем, если хочешь.

Ленька вылез из кустов, вразвалку подошел к ним. Он дотронулся до козырька кепки двумя пальцами, покосился на голые Эрнины коленки, потом, многозначительно взглянув на Никиту, кашлянул для важности и, подумав, молвил:

— Пошли. Посмотрим.

Пока переходили мощенный булыжником проспект, Ленька успел шепнуть Никите, что Карпа не придет, провожает мать в деревню Борок-городок.

Эрна указала на двухэтажный деревянный дом на противоположной стороне проспекта:

— Здесь штаб нашей дружины, но летом мы занимаемся во дворе.

Между высоких берез в глубине большого двора толпились бойскауты в шляпах и с палками, одинаковые, как оловянные солдатики. К Эрне подбежал маленький бойскаутенок с платком на шее, но без шляпы. Он с любопытством уставился на ребят, открыв рот. Спохватившись, мальчишка прищелкнул начищенными желтыми ботинками и, пронзительно завизжав, галопом понесся по утоптанному двору. Сзади у наго мотался, как хвост, свернутый колбасой жгут веревки.

— Вы и таких сопляков принимаете? — спросил Ленька.

— Маленькие — это «волчата». Когда подрастут, их принимают в бойскауты, — объяснила Эрна.

— Почему «волчата»? — спросил Никита. — Этот больше на поросенка смахивает.

Эрна нахмурила брови.

— Конечно, они дети людей, но должны быть такими, как Маугли, которого воспитали волки. Читал? — спросила она.

— А то! — сказал Ленька. По выражению его лица трудно было понять, читал он про Маугли или не читал.

В это время между берез раздались три коротких свистка и команда:

— «Бобры», ко мне!

Это командовал высокий бойскаут. Он опирался на длинную палку, которая доставала ему до полей шляпы, сдвинутой чуть на глаза. На палке развевался треугольный флажок с нашитым силуэтом зверя. К бойскауту со всех сторон подбегали другие ребята.

— А ты почему не идешь? — спросил Никита Эрну.

— Это не наш тотем. У нас, гёрлскаутов, тотем «Ласточка». «Черный бобр» — это тотем Костиного патруля. Костя собирает свой патруль.

Никита вспомнил из Буссенара, которого тоже читал с Сенькой Шпротом, что тотемом у индейцев назывался знак племени.

Эрна тронула Никиту за рукав:

— Павлик зовет, наш скаут-мастер.

С крыльца им махал молодой мужчина в бойскаутской форме. На шее у него был повязан не красный, а зеленый платок.