Алан Чароит - Ведьма Дивнозёрья

Она вздохнула и, разбив пару яиц о край миски, принялась взбивать их с сахаром, чтобы сделать гренки. Аппетита совсем не было, но надо же хоть позавтракать…

Как только на всю кухню запахло жареным хлебом, в окно влетел Пушок — кажется, готовящуюся еду он мог почуять за пару километров.

— Привет, это тебе.

Тайка только сейчас заметила в его когтях георгины с лепестками, бордовыми у основания и белыми на кончиках.

— Какие красивые!

— Надо же завтра в школу с чем-то идти, — Пушок метнул букет в вазу (и даже попал!). — Я подумал, ты наверняка забудешь про цветы. У тебя же башка не тем забита.

— Угу.

У Тайки и правда все это из головы вылетело, не до того было. Она взяла вазу, чтобы налить туда воду, и коловерша последовал за ней к умывальнику.

— Не кисни, Тая. А то будешь, как бабка твоя, — вздыхать, охать и полвека ждать своего дивьего принца.

— Не говори ерунды, — Тайка брызнула водой ему прямо в морду. — Яромир никакой не принц. И я его не жду.

— Ой, вре-е-ешь, — Пушок показал ей язык и запел дразнилку: — Тили-тили-тесто, жених да невеста!

— Ах, так!

Тайка отставила вазу и схватилась за метлу.

Пока она гоняла коловершу по всей кухне, за печкой проснулся Никифор. Оценив обстановку, домовой не стал вмешиваться, а, взяв лопатку, перевернул уже начавшие подгорать гренки. В этот миг Пушок зазевался и все-таки получил метлой по хвосту.

— Ай! Больно!

— Не ври, я же легонько.

— Тебе, выходит, врать можно, а мне нельзя?

— Эй, щас еще получишь на орехи!

Коловерша на всякий случай взлетел повыше и уцепился когтями за занавеску под самым потолком, а Никифор, прочистив горло, скомандовал:

— Хорош куролесить! Лучше пожалуйте к столу, пока не остыло.

— Греночки-и-и! — Пушок спикировал на табурет и протянул Тайке лапу, которую та пожала в знак примирения.

Но спокойно позавтракать им не удалось. Стоило только сесть за стол, как в дверь постучался Гриня.

— Беда, ведьмушка, — заявил он, топчась на пороге. — У полуденницы Поли пояс украли.

— Небось не украли, а сама потеряла, — фыркнул коловерша, очень недовольный тем, что его отвлекли от еды. — Кому нужен ее дурацкий пояс?

— Ты что! Он не дурацкий, а очень важный, — Тайка вскочила. — Если мы его не найдем, нечем будет перевязать последний сноп. Полуденнице и другим полевым духам будет негде зимовать, а значит, на следующий год урожая не жди… Я должна разобраться с этим как можно скорее.

— Да-да, — закивал леший. — Кроме тебя некому, ведьмушка! Идем скорее!

Полуденница Поля (Тайка припомнила, что ее полное имя было, кажется, Апполинария) оказалась стройной рослой девицей с волосами цвета спелой ржи и с венком из полевых цветов — в основном ромашек и васильков — на голове. Она сидела на камушке у края уже убранного поля, закрыв лицо руками. У ее ног лежал острый серп. На всякий случай Тайка глянула на часы, но, к счастью, полдень уже миновал, а значит, опасаться было нечего.

Заслышав шаги, Поля встала и помахала рукой, приветствуя гостей. Ее широкое неподпоясанное белое платье с красной вышивкой по вороту и рукавам едва достигало колен, на запястьях звенели золотые браслеты.

Подойдя, Тайка с удивлением обнаружила, что полуденница даже выше лешего, и улыбнулась, подумав, что ту с радостью приняли бы в любую баскетбольную команду.

— Привет! Гриня говорит, у тебя пояс пропал?

— Не пропал, а украли, — Поля поджала губы, голос у нее был низкий, бархатный. — Мавки ночью в гости позвали, мы же с ними родственные души. Я одежу-то на берегу скинула и резвилась с ними до рассвета. Плескались, песни пели, зазывали бабье лето. Поутру я вышла из воды — хвать! — платье на месте, а пояса-то и нет.

— А ты у мавок спрашивала? Вдруг кто-то прихватил по ошибке? — пожала плечами Тайка.

— Первым делом спросила — никто не брал. Но говорят, что ночью в кустах кто-то шуршал и перешептывался. Думаю, то и были воры. Ты уж найди их, ведьма, а наказать я сама сумею, — недобро усмехнувшись, она потрогала пальцем лезвие своего серпа. — А то ишь чего удумали! Полевых духов на зиму без крова оставить.

— Давай сперва узнаем, кто это был, а потом уже решим, что с ним делать, — леший поскреб в затылке и с опаской покосился на серп.

Полуденница, подумав, нехотя кивнула:

— Ладно, будь по-твоему. Сперва судить вора, потом казнить. Но ежели до Осенин пояс не найдется, я за себя не отвечаю!

Тайка с облегчением выдохнула. В присутствии Поли она почему-то робела, поэтому была даже рада, что Гриня вмешался.