Алан Чароит - Ведьма Дивнозёрья

Тайка негромко кашлянула в кулак, и старик медленно повернул голову к двери:

— Ох, Таюша… чего пришла-то?

Выглядел он неважно. Лицо казалось серым, осунувшимся, глаза потускнели, седые волосы облепили вспотевший лоб.

— Ну как так-то! — Тайка всплеснула руками. — Что ж это ты, дед, разболелся и молчишь? Позвонил бы хоть, я бы мигом прибежала.

— А чего я тебя лишний раз волновать буду? Всегда само проходило, и сейчас пройдет. Подумаешь — насморк. Да и телефон, понимаешь, разрядился, — в его голосе появились сварливые нотки.

Тайка улыбнулась: бабушка тоже, помнится, сопротивлялась, когда ей на день рождения подарили смартфон, но потом все-таки освоилась. Небось не сложнее, чем по волшебному зеркалу разговаривать. Особенно когда оно сломанное и барахлит.

Она подошла, тронула ладонью горячий морщинистый лоб:

— Ой, а у тебя, похоже, жар. Может, фельдшера вызвать?

— Даже не думай! — Дед Федор аж бородой затряс. — Я по старинке: чаек, малинка, в баньку схожу, когда растопить осилю. А этот наверняка таблетками пичкать начнет — ты ж знаешь, не люблю я это дело. Даром что ли на «скорой» работал…

Тайка вздохнула. Она слишком хорошо знала: если уж дед заупрямился, никто его не переупрямит.

— А бульончик хоть будешь? Только сегодня сварила.

— Бульончик — эт можно, — старик все еще хмурился. — Да ты не суетись. Я кушать не хочу, успеется. Оставь на столе свои гостинцы и беги. У тебя, небось, дел по горло?

Но тут уж Тайка не поддалась. Чего это он ее спровадить хочет?

Она нашла дедов телефон и поставила его заряжаться. Поправила подушку, раздвинула шторы, открыла окно, впустив в комнату свежий воздух (и Пушка, который тут же развалился на подоконнике — благо, дед Федор не мог видеть наглого коловершу). Потом разогрела бульон, налила его в любимую дедову миску с голубенькими цветочками и сунула старику в руки ложку:

— Вот. Приятного аппетита!

Дед Федор все вздыхал и охал, глядя на ее хлопоты, но от еды отказываться не стал.

— Спасибо, Таюша, — он хлюпнул бульоном. — Ух и вкусно!

— Я старалась, — она вытерла руки полотенцем и присела рядом на стул.

Старик ел медленно, смакуя.

— Совсем забыл, — он вдруг вскинул голову. — Тут Маришка тебе из города подарочек прислала. Вон там, глянь.

Тайка проследила за его взглядом: на тумбочке лежало маленькое карманное зеркальце в серебристой оправе. Красивое.

— Ой, спасибо, — она открыла его и поправила выбившуюся из косы прядь.

— Кстати, все хотел спросить: как там твоя алгебра поживает? — Дед звякнул ложкой о край тарелки, и Тайка вздрогнула.

— Ну-у-у…

— Не занималась. Я так и знал.

— Вообще-то занималась. Пару раз. А потом как-то все завертелось… — она опустила взгляд, рассматривая носки кроссовок. — Ой, деда, ты же столько всего пропустил! Знаешь, Радмила расколдовалась!

— А учительнице ты тоже скажешь, что ничего не выучила, потому что Радмила расколдовалась?

Тайка закатила глаза и сунула зеркальце в карман.

— Нет, но…

— Послушай меня, — перебил ее старик. — Я твоей бабке обещал, что буду за тобой присматривать? Обещал! Что же ты меня подводишь? Все эти волшебные штучки — дело, конечно, хорошее. Но о реальной жизни тоже нельзя забывать. Не может же она состоять из сплошного волшебства.

— Знаю… — У Тайки вспыхнули щеки. — Я все выучу, честно-честно. Давай не будем об этом сейчас, пожалуйста.

— Твоим друзьям в школу-то не надо, — дед Федор словно не услышал ее просьбу. — И в институт не им потом поступать. Я же не говорю: совсем забудь к ним дорогу. Но лучше бы тебе появляться у них пореже. Хотя бы в сентябре, пока не привыкнешь к новому расписанию.

— А потом поздно будет. Яромир с сестрой скоро уйдут…

Она горько вздохнула, а дед Федор вдруг насторожился:

— Уйдут? Никак вязовые дупла опять открылись?

— Пока нет, но скоро наверняка откроются. Теперь, когда Радмила в полной силе, они мигом Кощеевича поймают. А я потом всю жизнь жалеть буду, если просто в сторонке постою.

Старик со стуком поставил опустевшую тарелку на тумбочку.

— Вот что, Таюша, выброси эти глупости из головы. Ты свое дело сделала, а дальше — их проблемы. Ну сама подумай: они дивьи люди, мы им не чета.

От этих слов у Тайки в горле опять возник горький ком. А только, казалось, от него избавилась…

— Между прочим, я теперь тоже воительница! Радмила так сказала.

Она думала: вот дед удивится! Но тот только отмахнулся с досадой:

— Тьфу! Заморочили они тебе голову. Какая из тебя воительница? Тебя ж, прости господи, ветром сдувает, пигалицу. Таисья-то в твои годы помощнее была — и то на рожон не лезла. Опасное это дело. Да ты и меч-то не подымешь…