Юрий Збанацкий - Куриловы острова

И они мимо милиционера шмыгнули к выходу.

Автобус покатил дальше. Увез он с собой и милиционера. Ребята облегченно вздохнули.

— Ну, думаю, приехали! — рассмеялся нервным смешком Фред. — А он, оказывается, хороший дядька...

Расхваливая добросердечного милиционера, который не догадался их задержать, друзья свернули с шоссе и направились в ту сторону, где за сосновым бором и густыми кустарниками разлился полноводный Днепр.

Кесарь утверждал, что поблизости должна быть речная пристань. Им предстояло ее разыскать, дождаться попутного парохода и положить отсюда начало далекому плаванию.

— Нас тут и не подумают искать, — заявил Кесарь.

Долго шли лесом. И тропой и чащей. Наконец выбрались к крутому обрыву. По его песчаному склону сбежали на луг, миновали густые заросли ольшаника, ивняка и очутились в море душистых цветов. Присели.

— Вот беда! Забыл одеколон «Гвоздика», — давя комаров, подосадовал всезнающий Кесарь. — И ведь думал взять, а забыл! Теперь мошкара житья не даст.

Комары безжалостно жалили путников куда попало и скоро подняли их на ноги.

Днепр был где-то недалеко. Широко и вольно дышал прохладой, властно звал плеском волн и перекличкой пароходов.

Думали — сразу за серебристыми осокорями и откроется его голубой плёс. Прошли осокори, несколько круглых и тихих озерец — все не видно. Наконец добрались до неширокой заводи. Остановились. К песчаному берегу лениво припала грудью одинокая моторная лодка, будто поджидала ребят.

Не сговариваясь, подошли к моторке.

— «Светлана», — прочитал Фред.

«Светлана» была невзрачной, давно не крашенной посудиной.

— И не на замке, — удивлялся Миколка.

Моторка, хоть и была оснащена внушительной цепью с замком, стояла не на запоре и даже не была как следует причалена к берегу.

— Наверное, ее кто-нибудь вообще бросил, — предположил Фред.

— Это нужно проверить, — откликнулся Кесарь.

Вскоре в обе стороны была послана осторожная, но тщательная разведка. Ни хозяина, ни каких-либо следов его пребывания обнаружено не было.

— Сама судьба нам послала этот корабль! — торжественно заявил Фред.

— А если хозяин найдется? — заколебался Миколка.

— Тогда вернем ему это корыто, — буркнул Кесарь.

Не раздумывая над последствиями, наши путешественники вмиг устроились в загадочной лодке. Возбужденный Фред уже отталкивался от берега.

Пусть читатели не удивляются, что мы на какое-то время оставим наших путешественников и поведем речь о совершенно незнакомом нам человеке, об Иване Ивановиче, старшем плановике треста с таким длинным и странным названием, что, хоть выведи его метровыми буквами, вы все равно его не запомните. Иван Иванович был по профессии плановиком, а по призванию рыбаком. Рыба ему по ночам снилась, на работе мерещилась, и даже каждая из цифр, с которыми он ежедневно имел дело, представала с ясно выраженными рыбьими признаками. Единица выглядела у него шустрой щукой, двойка — хитро изогнувшимся вьюном, тройка — пузатым карасиком.

Иван Иванович считался неплохим плановиком, но кто-кто, а подчиненные знали: за всю свою долголетнюю службу если он что-нибудь путное и реальное спланировал, так это моторную лодку «Светлану», сделанную во внеурочное время из внеплановых материалов на одном из многочисленных, но незаметных предприятий, про которые знали только в тресте.

После того как «Светлана» коснулась своим острым носом воды, Ивану Ивановичу стало еще тяжелее отсиживать положенные часы на службе.

Прямо с работы он мчался к Днепру. Поспешно, нарушая очередь, наполнял у бензоколонки объемистую канистру горючим и, перепрыгивая через коряги и лодки, отыскивал на пристани свою «Светлану», заправлял ее, заливал масло, рывком дергал за шнур и блаженно улыбался, заслышав желанный шум мотора; смело маневрируя по заливу между весельных лодок и моторок, на предельной скорости вылетал на середину реки.

Его путь всегда лежал в одном направлений — по течению. Так быстрей можно было попасть к заветным местам. Иван Иванович был до того увлечен рыбной ловлей, что, когда добирался до рыбных озер, — забывал обо всем на свете. Он не раз забывал не только замкнуть замок, но даже хотя бы накинуть на какую-нибудь корягу цепь от своей моторки. Чаще всего бросал он свою «Светлану» на произвол судьбы, не боясь, что ее украдут. Она имела такую скорость, что все равно далеко не уедешь, и под мышку не взять — тяжела, неудобна.