Лев Парфёнов - Неделя приключений

Михаил Ильич быстро нагнулся, схватил валявшийся на траве наган, и в ту же секунду сокрушительный удар в лоб кованым сапогом опрокинул его навзничь. Плохо он знал Прохора Локотникова. Силён был Прохор, закалён невзгодами.

Геолог лежал без сознания. Из рассечённого лба сочилась кровь. Лицо серое, безжизненное. Прохор, кривясь от нечеловеческой боли, поднял правой рукой наган, направил противнику в грудь. Он делал это, не руководствуясь четкой мыслью. Он словно подчинялся пружине, раз и навсегда заведённой для выполнения одного действия.

Послышался беспомощный щелчок курка. Патронов больше не было. «Рукояткой?..»

Надо только нагнуться… Прохор тронул сапогом валявшиеся рядом очки геолога. Дужка была сломана: «На что он мне?» — всплыла новая, неожиданная мысль. А где-то в неведомых глубинах души зазвучал издевательский голос: «Что ты, Прохор, кидаешься на людей… На что тратишь себя?.. Кому нужно это?»

Он почувствовал, как дрогнули колени. Захотелось лечь, закрыть глаза и больше ничего не видеть, не слышать. Пусть несут его куда хотят, пусть делают с ним что хотят. Вяло разжались пальцы, наган упал в траву. «Где смысл? В чём смысл?.. Зачем всё?» — покалывал внутренний голос.

— Молчи, молчи, — прохрипел Прохор и, собрав все силы, покачиваясь, как пьяный, побрёл к берегу.

Рюкзак болтался на одном левом плече. Он сбросил его на ходу. Стало легче. «Молчи… молчи… — пытался он заглушить въедливый голос души. — Пружина не сработала — молчи… Это так… это от боли… Думаешь, сломал? Не-ет, врё-ёшь, меня не сломишь. Врёшь, не сломишь, не сломишь, не сломишь…»

Он прибавил шагу, потом побежал, придерживая висевшую безжизненно левую руку.

Михаил Ильич открыл глаза, почувствовал боль в голове. Немного тошнило. Попытался сесть. Это ему удалось. Из-за ближайших кустов вышел человек. Он поминутно оглядывался, словно искал кого-то. Геолог узнал Василия Алексеевича, слабо позвал…

— Ко мне…

Лейтенант подбежал, подхватил Михаила Ильича под мышки, поставил на ноги, спросил:

— Встретили Локотникова?

— Да… Не мешкайте… Побыстрее! Там на берегу осталась Ленка.

— Будьте здесь… Кстати, ваш сынишка цел и невредим.

— Видели?

— Да. А этого гада мы сейчас возьмём.

Василий Алексеевич вынул из кармана небольшой плоский пистолет и побежал к берегу.

Растерянно взирал Сёмка на то место, где оставил лодку. Вспомнил: забыл привязать, и течение сыграло с ним шутку. Бежать вдогонку по берегу? Мешают кусты. Вплавь? Выбьешься из сил и вовсе упустишь. Хорошо бы осмотреть реку с высоты, например с дубов, что на полянке.

Вскоре Сёмка уже карабкался на средний, самый высокий дуб. Когда он скрылся среди листвы, Пират встал на задние лапы, передними упёрся в ствол и тоскливо, с подвыванием залаял. Пёс решил, что снова брошен один на острове.

Сёмка влез на вершину. Слева, за главным руслом, расстилалась широкая пойма, усеянная серебристыми клинками озёр, кудрявыми рощами. Верно, возле одной из них много лет назад повстречался Варяга с лешим. Впереди похожей на клюв песчаной косою заканчивался остров, и русло круто поворачивало на запад.

Сёмка вскинул бинокль. Река с коричневыми обрывистыми берегами придвинулась к нему. Он увидел плывущую корягу, пенящийся у левого берега водоворот, но голубого брига не было.

Вдруг из-за поворота выпорхнула лодка. Не красавец «Победитель», а дочерна просмоленная, видно, самодельная плоскодонка. В ней стоял старик в синей рубахе. Его длинная седая борода шевелилась на ветру. Веслом он загребал по очереди то с одного, то с другого борта. Движения старика были медлительны, спокойны. Он, конечно, не подозревал, что за ним наблюдают. Плоскодонка приблизилась к острову, нырнула в прибрежную зелень. Прыгая по-обезьяньи с сука на сук, Сёмка спустился на землю. Пират в неописуемом восторге прыгнул ему на грудь. Сёмка обнял его за шею, приник к теплой собачьей морде, шепнул:

— Тихо, Пиратик, тихо…

Мысли, одна фантастичнее другой, заметались в его голове. Что, если старик и есть разбойник Селим? Хотя больше всего он смахивает на кудесника, который изображён в хрестоматии на картинке. Конечно, кудесники бывают только в сказках, но где-то в глубине души Сёмка всё же допускал, что можно встретить кудесника и в жизни. Это было очень заманчиво — так думать. Сёмка живо представил себе встречу с кудесником.