Сергей Дмитриев - В джунглях Индии [жизнь и приключения индуса Мукерджи]

Я подошел к слону. Я стал кричать и требовать, чтобы белые люди прекратили дразнить моего слона. Англичане не унимались. В этот момент показалось пламя. Оно поднималось от загоревшихся листьев. Кари вытянул свой хобот вверх и затрубил изо всей силы. Я испугался, что он может сгореть, и живо отпустил ему все цепи. С диким криком бросился он из стойла. На ходу он схватил одного из пьяных англичан и так хватил его о землю, что тот сразу умер. Крик Кари становился все громче и громче. Он неистово размахивал хоботом и, как безумный, метался кругом.

Я видел, какая опасность угрожает всем нам. В один миг я взобрался на индийскую смоковницу и укрылся в ее листве.

А Кари с размаху поставил ногу в автомобиль главного инженера. Раздался треск, и от автомобиля ничего не осталось. На земле лежала куча обломков, а около нее в каком-то бешенстве танцовал слон.

Но вот Кари увидел главного инженера и двух мужчин. Они стояли на крыльце своего летнего домика и с волнением следили за всем происходившим. Кари с злобой бросился на них, но те успели скрыться в домике. Тогда Кари в несколько минут разнес соломенную крышу дома. В неистовом бешенстве, как вихрь, налетел Кари на два новых грузовых автомобиля — и раскрошил их на мелкие куски… Потом завертелся снова, выбежал на луг, схватил хоботом мирно пасшегося быка и умертвил его.

Дальше и дальше мчался Кари, гонимый безумием, точно бичом, и, наконец, скрылся из глаз…

День идет за днем. Я жду — не вернется ли ко мне Кари, но его все нет. Я знаю, он убежал в джунгли… Но, ведь… Как вы думаете, он вернется ко мне? Может быть, кто-нибудь из вас слыхал что-нибудь о нем?

Было за полдень. Солнце немилосердно палило. Я сидел верхом на заборе и болтал босыми ногами. Мне было тоскливо сидеть без дела, и я начал выдергивать соломинки из крыши нашего дома и бросать их на морды коров и коз, которые стояли под навесом.

Мать была занята хозяйством, а отец работал в поле. Я же, самый младший в семье, был предоставлен самому себе и пользовался полной свободой.

Вот из дома вышла мама. Она несла глиняный горшок, чтобы подоить коров и коз.

— Эй, ты, обезьяна! — крикнула она мне. — Когда ты перестанешь болтаться и займешься каким-нибудь делом?

Я ничего не ответил. Взор скользнул по пыльному двору, через стойла животных, по блестящему зеркалу реки, по противоположному берегу, где в 100 метрах от воды начинались джунгли.

Этот лес, как живая стена, тянулся к северу на многие километры. Я видел его листья. Они сверкали на солнце и казались горящими угольками красного и зеленого цвета.

Я любил джунгли. С тех пор, как я начал себя помнить, лес мне казался чем-то таинственным, где происходит много страшного и непонятного.

Наш дом стоял на самом краю деревни, которая раскинулась на берегу реки. Между нашим домом и домом ближайшего соседа с юга было полкилометра. Если люди из джунглей приходили в деревню, то первый дом, мимо которого они должны были пройти, — был наш.

Джунгли тянулись к северу от нас вверх по течению реки. На расстоянии трех километров от нашего дома река раздваивалась в виде вилки на два протока. Сюда обыкновенно приходили звери.

Очень часто среди ночи под окнами нашего дома раздавалось рычание тигра. Тогда я садился на корточки и ждал, напряженно ждал — не покажется ли тигр.

Вся деревня приходила в возбуждение, если рычание тигра становилось все ближе и ближе. И вдруг раздавался продолжительный крик, страшный и зычный. Это — рычал голодный тигр. И вместе с грозным рычанием через весь двор проносился особенный запах, который шел из стойла наших животных и проникал через окна в дом. На ночь коров переводили в загороженные стойла. Однако рычание хищника проникало и через стены стойла. Тогда животные в испуге начинали потеть и испускать особый резкий запах.

Наши соседи за рыбной ловлей.

Но вот резкий запах сменялся другим еще более крепким. Он проникал через окна и говорил, с какой стороны идет тигр.

При свете луны я видел перед моим окном огромное черное тело. Тигр злобно урчал и прохаживался взад и вперед перед домом. Его глаза блестели среди ночи и вспыхивали то зелеными, то красными огоньками. Зверь понимал, что пока я внутри дома, он не может напасть на меня.

Это происходило каждую ночь в течение сухого времени года, когда дикие звери, гонимые голодом, покидали свои логовища и приближались к человеческому жилищу.