Джан Амании - Окжетпес

Дошли мы до озера. Снова появилось на небе солнце. Озеро, знакомое с детства, не похоже было на себя. Отражались в воде, как в зеркале, кудрявые облака. Лучи солнца сверкали и переливались, как драгоценные камни. От красоты совсем я забылся, всё стоял и вспоминал детство, любовался озером и природой… Вдруг зашумели рядом деревья, и громкий шум крыльев раздался так близко, что невозможно было не оглянуться. Даже Алапар оглянулась… Это была орлица.

В нашем ауле называли её Откыркоз – «острый глаз». Говорили, что она особенная, что может появляться и днём, и даже ночью, хотя обычно не летают орлы в темноте… «Почему же орлица показалась мне? Видно, это неспроста, – подумал я про себя. – Значит, что-то важное должно случиться. Верю я в это всей душой, как и отец мой, и дед мой верили, что духи оберегают наш аул от плохого и злого…»

Тут Досжан замолкал, и дети, хотя и слышали эту историю много раз, обращались в слух. Улыбался старик Досжан, почёсывал за ухом собаку и продолжал:

– Кружилась орлица над гладью озера. И не улетала оттуда. «А что, если она зовёт меня?» – подумал я и подошёл ближе к озеру. Как же она была красива, наша Откыркоз… Смотрю, а орлица кружит всё ниже и ниже, да так близко над озером, что крылом касается воды…

И вот чудо: по воде пошли пузыри, сначала мелкие, а потом всё крупнее и крупнее. Казалось мне, что закипела в этом месте вода. А орлица поднялась высоко-высоко и исчезла из вида. Алапар вошла в воду, посмотрела на меня и заскулила. Понял я, что собака зовёт меня в озеро. Неглубоко было в том месте. Шёл я медленно…

«А вода-то ледяная, как бы ноги не свело», – думал я. Всё ближе подходил я к месту, откуда появлялись пузыри, и с каждым шагом страх мой смывало озеро. Среди бурлящей вокруг меня воды я разглядел под водой что-то большое. Захотелось мне узнать, что же там такое лежит. Опустил я руку в воду и поднял заросший илом кувшин. В нём были старинные монеты. Потёр я их об рубашку. Заблестели монеты, как настоящее золото. Закричал я от радости, крепко обнял свою собаку Алапар. Быстро выбежали мы на берег…

Не чувствуя под собою ног, счастливый, вскочил я на коня, поскакал в аул, чтобы показать кувшин с сокровищем. Верю я, что неспроста наша защитница позвала меня в то место и неслучайно нашёл я клад. Помогла наша орлица. В детстве мечтал я учиться, да не было школы у нас в ауле. Дед мой, человек набожный, часто жаловался на то, что в наших краях нет мечети. Совсем старым он стал, ослеп, но всё равно повторял: «Нет Божьего дома в нашем ауле… Надо нам молиться, не забывать Бога, много блага будет и злости в наших душах не будет…»

Я тогда был ещё совсем молодым, а слова деда до сих пор помню, будто вчера их услышал… Вот и решил я построить мечеть и школу. Я сам неграмотный, но это не мешает мне следить за порядком в школе. Жаль только, что приезжие учителя не задерживаются у нас надолго».

«Досжан-ата, так это орлица чужаков от нас отводит!» – говорил кто-то из детишек. Но старый Досжан лишь гладил свою собаку, и все знали, что рассказ подошёл к концу.

У Досжана был внук Бахытбек, который наизусть знал истории дедушки. Особенно часто просил Бахытбек рассказать Досжана, как тот нашёл клад, как построил мечеть и школу. Не уставал старик повторять историю об орлице и сокровище. И, улыбаясь, Досжан-ата говорил внуку: «Вот вырастешь, выучишься, вернёшься в родной аул и будешь учить детишек. Я школу построил, а ты там учителем станешь». Когда аксакал умер, его собака Алапар исчезла, и никто её больше не видел, будто ушла она за хозяином. А о добрых делах аксакала никто в ауле никто не забывал…

Аул раскинулся в предгорье: хребты тянулись с востока на запад, а с них спускалась вниз к аулу бурная речка Сарысу. Хвойные леса на склонах и нежно-зелёные луга у подножия гор издалека напоминали искусный ковёр. Красивое это было место!

Зимой дорогу к аулу заметало снегом, и до оттепели жители были отрезаны от остального мира. Жизнь в ауле замирала, но люди не отчаивались: на помощь им в это суровое время приходили их любимые собаки породы тазы. Ещё в древние времена предки нынешних жителей научили тазы приносить дичь. Не было равных тазы в охоте! Собаки эти отличались умом и верностью, и только им из всех аульных животных разрешалось входить в юрту к хозяевам.