Владимир Алеников: Приключения Петрова и Васечкина

– Понял! – говорю, хотя на самом деле опять ничего не понял… Потому что если бы я тогда всё понял, то сразу бы отказался укрощать. Не такой у меня характер…

А чего тут понимать? С девчонками иначе нельзя. Эх, жаль не я в Машку втюрился, я бы ей показал. А с Петрова чего возьмёшь, тюфяк тюфяком, хоть и здоровый. Я его уже и так и эдак учил, и Шекспира с ним вместе вслух читал, и репетировал. Целый вечер на него убил, а ему как об стенку горохом. Ни поклониться как следует не может, ни монолог произнести. Но кое-как всё-таки научил его кое-чему. Самое трудное было поклоном овладеть, но и это в конце концов одолели.

В общем, на следующий день встретились мы с Петровым пораньше и стали караулить Машку в сквере, через который она всегда в школу ходит. Видим, идёт. Петров сразу же в кусты полез. Ну, думаю, упустим. Собрал я все силы и как толкну его! Такое ускорение ему придал, что он из кустов как ракета вылетел…

…и как медведь прямо мне на ногу. А у самого вид какой-то странный. Ты чего, спрашиваю, толкаешься, Петров? А он молчит и глаза вытаращил. Хотела я дальше идти, а он вдруг как крикнет: «Могу!..» – и замолк. Чего ты можешь, Петров, спрашиваю. А он всё своё «могу!» твердит и руками как-то странно разводит… Тут из кустов Васечкин высунулся, тоже тут как тут, думает, я его не вижу. И прямо, как на уроке, Петрову подсказывает. «Могу тебе я, Маша…» – шепчет.

Тут я разозлилась и говорю: «Петров, может, ты мне дашь пройти?» А он вдруг как руками замашет, да как заорёт: «Могу тебе я, Маша, врезать так, что ты об этом долго помнить будешь и сразу перестанешь быть строптивой!» Потом он застыл на минуту, перевёл дух и снова замахал руками, но теперь я уже поняла, что он так старинный поклон изображает. Ну, ты, говорю, Петров, совсем! И дальше пошла…

Покрутила она пальцем у виска и ушла. Тут Васечкин из кустов выскочил и ну меня по плечу колотить. «Молоток, – говорит, – Петруччо! Всё идёт хоккей! Теперь ей, главное, есть не давать! Помнишь, как в книжке?»

Помнить-то помню, только не по душе мне всё это. Не такой у меня характер… И Машу жалко. Она вон какая худенькая. Но разве Васечкина переспоришь, если он себе что-то в голову вбил? Вздохнул я и пошёл укрощать дальше…

Чего мне это стоило – и не спрашивайте. Но не останавливаться же на полпути. Эх, мне бы на место Петрова! Он, конечно, хоть и здоровый такой, но, как Люда Яблочкина говорит, «неинициативный»!

В общем, пока я его уговаривал, опять чуть было не опоздали. Но хоть в чём-то повезло. Прибегаем в буфет и видим – поспели в самый раз. Машка только-только взяла в буфете стакан молока, положила пирожки на тарелку и теперь шла к столу.

Чувствую, самое время действовать, а Петров опять застыл как памятник и ни с места.

Машка уже к столу подошла, всё на него аккуратненько поставила, из карманчика салфеточку белоснежную вынула, на коленях расстелила… Так противно, сил нету! Одно слово, отличница!

А Петров всё глаз от неё оторвать не может. Стоит и любуется, балда! А чего тут любоваться, ведь съест всё сейчас! Ну, я не выдержал и снова как толкну его!..

Но на этот раз я уже была начеку. Как только Петров с Васечкиным появились в буфете, я бдительность повысила и за каждым их шагом наблюдала. Поэтому, когда Васечкин толкнул Петрова, я тут же отодвинулась и ноги под стул спрятала. Но Петров с разгону подлетел к моему столу, схватил мой стакан с молоком и, не успела я опомниться, выпил его залпом! Потом схватил мои пирожки и в два приёма засунул их в рот… Я просто онемела от такого нахальства. Сижу с салфеткой на коленях и смотрю, как он мои пирожки прожёвывает и глотает. Потом наконец пришла в себя и спрашиваю: «Ты что, Петров, заболел?»

А как я ей могу ответить, когда у меня рот пирожками набит. Поэтому я, вместо того чтобы отвечать, стою и жую изо всех сил. А она аккуратно сложила салфетку, вытерла ею рот, хотя ничего и не ела, и ушла. А в мою сторону даже не взглянула. Ну, как ей теперь объяснишь, что это всё не я придумал, а Шекспир вместе с Васечкиным? Сам бы я ни за что такое не сделал. Не тот у меня характер. А Васечкин уже опять меня по плечу хлопает. Всё идёт по плану, говорит. Считаю, ты её уже частично укротил! Ещё немножко, говорит, осталось. Только теперь давай уж сам. Проявляй инициативу! Чего я за тебя всё время думаю? Ты же книжку прочёл! Вот и действуй!

Легко сказать, действуй! В общем, пришёл я в наш пустой класс, думал, думал, большая перемена уже на исходе, а я ничего, кроме как подложить Маше на сиденье кнопку, не придумал. Ну и подложил. В последний момент, перед самым звонком на урок…