Франтишек Пиларж - Остров тетушки Каролины

– Ты едешь на рыбалку, папа? – спросил он солидно.

Бросив тревожный взгляд на дверь в соседнюю комнату, папаша Паржизек ответил:

– Я вижу, ты понимаешь своего старого отца, Франтик. Ты славный парень. – И добавил с надеждой в голосе: – Поработаешь нынче за меня?

– Известное дело, – согласился Франтик.

На этом разговор кончился. Казалось, все уладилось ко всеобщему удовольствию.

Тем не менее не судьба была папаше Паржизеку поймать хотя бы одну рыбку, а Франтику перевезти через Влтаву хотя бы одного человека в это знаменательное утро. В тот час, когда они, прекрасно поняв друг друга, строили планы на предстоящий день, на правом берегу Влтавы закрутился вихрь непредвиденных происшествий, грозя нарушить мир и покой семейного очага Паржизеков.

Как это всегда бывает на свете, люди и не подозревают, что готовит им коварная судьба. Они толкуют о пустяках, а в воздухе уже нависли крупные события.

Паржизеки – отец и сын, – дружно шагая к перевозу, вели разговор о котятах, которых принесла накануне трехшерстная кошка Мица. Паржизек-отец считал, что их всех нужно утопить, а Франтик требовал, чтобы одного оста вили.

– Терпеть не могу кошек, – закончил дебаты Паржизек-отец. – Они не умеют плавать. А какой прок от животного, если оно не плавает? Возьми, например, рыбу, Франтик. Вот это действительно тварь, по всем статьям!

Папаша Паржизек – завзятый рыболов, отсюда и некоторая однобокость его суждений. Желая быть объективным, он добавил поспешно:

То, что я сказал о рыбах, само собой, относится и к людям. Люди тоже обязаны плавать. Можешь ты, например, вообразить, что я тону? Попробуй представить себе, что кто-нибудь в нашем роду не умеет держаться на воде?

– Нет, не представляю, – с гордостью подтвердил Франтик. Но вдруг смутился.

Вереница родственников по мужской и по женской линии, дефилирующая перед его мысленным взором, внезапно замедлила свое движение. Виной этому была женщина с румяным лицом, проницательными глазами, пышной грудью и широкими бедрами; что касается ее ног, то подставленные вместо них дорические колонны имели бы вид ножек недоноска. Словом, это была женщина, при взгляде на которую человек невольно восклицал: «Увы, как сильно человеческая фантазия отстает от изобретательности природы!»

Немного поразмыслив, Франтик спросил:

– Тетушка Каролина тоже плавает, папа?

Лицо папаши Паржизека омрачилось: вопрос сына коснулся больного места в истории рода. Хотя тетушка Каролина обладала многими замечательными качествами, но вода не была ее стихией. Как ни любил папаша Паржизек Каролину, ни за что на свете не мог он представить себе, чтобы эта огромная туша, весом сто пятьдесят килограммов, могла покачиваться на волнах Влтавы или любой другой реки мира. Он вздохнул и, недовольно попыхивая трубкой, искоса взглянул на сына.

– Не впутывай сюда тетушку Каролину, Франтик! Она, понятно, плавать не умеет, ведь… нужды в этом у нее нет. Да и вряд ли когда была или будет. Тетушка Каролина – одна из тех женщин, которых жестоко обидела судьба. Когда ты подрастешь и станешь смыслить в этих делах, я тебе расскажу ее историю. Короче говоря, тетушка Каролина терпеть не может воды. И не без основания. Эту женщину ничто в жизни не радует, она так убита горем, что не выходит из своего домика в Глубочепах, одно ей осталось – слезы и воспоминания…

Папаша Паржизек снова запыхтел своей дочерна прокопченной трубкой, и звуки, вылетавшие из нее, были исполнены глубокой меланхолии.

– Никогда не забуду, Франтик, как тетушка Каролина отговаривала меня идти в перевозчики!.. «Вацлав, – убеждала она, – не делай этого! Поступай лучше в трамвайное депо. Старый Паздера уверял, что тебя туда примут…» Нет, ты только подумай, ведь теперь я бы катался на семерке!..

Папаша Паржизек всегда вспоминал о безрассудных советах тетушки Каролины с ужасом. Он, конечно, был согласен с тем, что цивилизация несет с собой благоустройство и удобства, одним из которых является трамвай. Но сидеть в трамвае в качестве пассажира или работать на нем – это разница. Папаша Паржизек всегда жалел водителей этих чертовых таратаек. Ему часто приходилось наблюдать, как, стоя на площадке и вертя туда и сюда медную ручку, они мрачно размышляют, удастся ли им добраться вовремя, без опоздания до конечной станции. Иногда это у них получается. Но заслуга их в этом не велика. Все зависит от таинственного стечения обстоятельств, по воле которых подается или не подается электрический ток. А вот это как раз и не по душе папаше Паржизеку. Он привык надеяться только на себя. Ему доставляет удовольствие воевать с разбушевавшимися стихиями, но он не желает иметь дело с беспорядками в электрической сети. Была причина и поважнее. На протяжении многих десятилетий представители рода Паржизеков так тесно сжились с водой и ее особыми законами, что работа на суше казалась им чем-то противоестественным. Папаша Паржизек любовно посмотрел на свои заскорузлые руки, энергично сплюнул и сказал: