Эрнест Сетон-Томпсон - Приключения Рольфа

— Останься со мной и свези меня. Я дам тебе своё ружьё, — а затем после короткого молчания: — все мои капканы и лодку.

— Я останусь с тобой, — сказал Рольф, — а недели через две мы свезём тебя в Лайон-Фельс. Я думаю, ты укажешь нам, как ехать.

— Можете взять все меха, — и траппер снова указал на добычу, украденную им, — а то ружьё — твоё, когда вы свезёте меня.

Дело было решено, но Куонебу необходимо было побывать ещё у себя в хижине. Он задумался над тем, как ему поступить с мехами? Снести новую связку мехов туда или принести меха оттуда и затем свезти всё в Лайон-Фельс? Рольф также задумался над этим. Он знал на своём веку много худых людей, включая сюда и Хоага. Везти с собой меха, где были товарищи Хоага, который мог предъявить на них свои права, было рискованно, и он сказал:

— Куонеб, ты вернёшься обратно дней через десять, не более. Мы возьмём с собой немного мехов в Лайон-Фельс, потом можем добавить. Припрячь остальное хорошенько, мы съездим потом к Уоррену. Мы отсюда довольно возьмём с собою… как знать, что там в Лайоне.

Они отобрали меха рыси, бобра и с дюжину куниц, чтобы оставить здесь, а остальные связали вместе. Куонеб перебросил их через плечо и в сопровождении Скукума направился вверх по склону горы и скоро скрылся в лесу.

Десять дней тянулись томительно долго. Хоаг всё время ныл или плакал, жаловался, низкопоклонничал до отвращения или старался расположить в свою пользу, предлагая то и дело меха, ружьё и лодку.

Рольф пользовался всегда хорошей погодой и с удовольствием уходил из хижины. Как-то раз, захватив с собой ружьё Хоага, отправился он к ближайшей реке, находившейся на расстоянии одной мили, и увидел там большой бобровый пруд. Он осмотрел его кругом и нашёл утонувшего бобра вместе с капканом, в котором признал свой собственный, так как на нём была сделанная им самим пометка (’’ ’ ’’’). Он нашёл ещё один капкан и в нём ногу бобра, затем третий, и так постепенно все шесть капканов. Он взял их с собою и бобра и направился обратно к хижине. Хоаг встретил его целым потоком жалоб:

— Ты не должен оставлять меня одного. Я хорошо плачу тебе. Я не прошу милости и так далее.

— Смотри, что я нашёл, — сказал Рольф, показывая бобра. — А вот и ещё, — продолжал он, показывая капканы. — Странно, не правда ли? У нас было шесть точно таких же капканов; я пометил их так же, как и эти; они все исчезли… след от лыж показывает, откуда они. Нет ли здесь поблизости каких-нибудь изворотливых соседей у тебя?

Траппер мрачно взглянул на него.

— Пари держу, что это сделал Билль Гоукинс, — сказал он и погрузился в угрюмое молчание.

Пробуждение весны в лесу принадлежит к числу самых приятных и радостных событий в мире. Сильные дожди, перепадающие время от времени, заливают поверхность маленьких рек целыми потоками воды, которая быстро съедает лёд и снег, хотя большинство лесных рек вскрывается медленно. Очень редко случается бурный ледоход, с треском ломающий лёд и уносящий его в какие-нибудь два часа. Это обыкновенно бывает на больших реках, где поверхность воды обширнее. Снег в лесу тает медленно, и, когда вода покроет лёд, он исчезает постепенно, без шума и треска. Наступление весны в лесу знаменуется разбуханием почек, криком диких гусей и карканьем ворон, которые прилетают с более низменных мест, спеша разделить с родичами своими, большими воронами, добычу, оставшуюся от зимних охот.

С юга летят маленькие птички, напевая коротенькие весенние песенки: резвые крапивники, стойко перенёсшие зимние морозы, весело поют и щебечут, пока не появятся снегири и чёрные дрозды, которые своим более изысканным пением заставляют забыть эти скромные хороводы.

Стоит зиме сделать хотя бы один шаг назад, как весна производит панику в рядах отступающего врага и вынуждает его к бегству. Десять дней отсутствия Куонеба были днями настоящих революционных переворотов, после которых зима окончательно уступила место весне и унесла с собою снег, оставив его только в самых тенистых закоулках леса.

Но вот наступило наконец ясное солнечное утро, когда Рольф, к великому удовольствию своему, услышал отрывистый крик индейца: «го!», а спустя минуту кругом него запрыгал с радостным визгом Скукум. Возвращение индейца произвело на Хоага совсем иное впечатление. Он уже настолько оправился, что мог встать и, хотя с трудом, но ковылял вокруг дома, опираясь на палку, и ел с большим аппетитом по три раза в день, продолжая ворчать в то же время, что всё скверно и невкусно. Но с того момента, как появился индеец, он углубился в самого себя, надулся и замолчал. Не прошло, однако, и часу, как он снова начал предлагать Рольфу меха, ружьё, лодку и капканы с условием, чтобы он свёз его к семье.