Федор Камалов - Война Красного Лиса

Улугбек засел в засаду у палатки. Было очень рано, чуть брезжил рассвет. Ему хотелось лечь в кустах на бок, поджать ноги... Все же на короткое время он задремал, потому что увидел человека уже у палатки. Человек открыл полог, присел и вытряхнул в палатку что-то из мешка.

Это был садовник Монахов в белых штанах.

В первый момент Улугбек хотел вскочить и издать боевой клич. Вот бы садовник сам закукарекал! Но вождь апачского рода Красный Лис зажал себе рот. Надо узнать все до конца.

Первое звонкое колено соловья заставило умолкнуть птичью разноголосицу. Звезды таяли, и земля просыпалась под чистую песню соловья.

Красный Лис бежал по полю за петухом. Длинные ноги, по сравнению с петушиными, не давали ему никаких преимуществ — он не имел крыльев. Петух лупил что есть силы, иногда взлетывая. За ним кружился розовый пух одуванчиков.

Впереди показалось крошечное селение. Улугбек заметил, куда свернул петух и замедлил шаг. Во дворе хедой старик обтесывал бревно.

- Мир вашему дому, аксакал!—почтительно поздоровался Улугбек.

- Мир и тебе, мальчик,— ответил старик, рассматривая его.— Зайди в дом, отдохни.

Улугбек вошел во двор.

—К вам сейчас петух прибежал, дедушка. Это ваш?

Старик сел на бревно, знаком попросил Улугбека подойти ближе и шепотом спросил:

- Он что-нибудь плохое, сделал, петух?

- Нет, я просто увидел, как он бежит по полю.

- А-а. Очень интересный случай...— И рассказал, как к нему неделю назад пришел из лагеря человек и купил двух петухов. Одного взял с собой, а за другим', сказал, придет завтра. И приходит ни свет, ни заря, уносит петуха, а через час этот петух бежит обратно. И шайтаны снова дерутся, клюют друг друга.

- Интересный старик, белые штаны. Не знаю — мои петухи теперь или не мои петухи? — старик смотрел на Улугбека выцветшими добрыми глазами.— Живут у меня, едят мое зерно, это да. Но деньги я за них получил, это тоже да. Такой вопрос.

Он вынес из дома пиалу холодного зеленого чая. Улугбек вежливо выпил и отправился в лагерь. По пути он размышлял — зачем нужна Монахову странная затея с петухами? Ответа пока не было.

Он лег досыпать. Еше и сон успел увидеть: на отряд апачей, пробирающихся по прериям, скачет легион громадных петухов. На каждом петухе сидит садовник Монахов в белых штанах и воинственно размахивает кривой саблей.

Третья тайна — самая важная. Улугбек подслушал один разговор. Это получилось случайно. Он шел мимо кабинета начальника. Из раскрытого окна вылетело слово «апачи». Ноги вождя сами подогнулись, глаза сами отыскали местечко в кустах... и Красный Лис притаился у окна.

- В лагерь собирается комиссия проверять всю нашу работу,— говорил Диваныч.— Надеюсь, мы найдем правильные слова в разговоре с ними. Племя апачей существует в лагере для детей и во имя детей. И еще. Очень интересуются племенем родители — что за индейщина такая?

- Мы тут посидели, честное слово, надо создать еще одно племя.— Ашот Свисток.— Что — «апачи, апачи!» А сколько обиженных в лагере осталось!

- Есть ли смысл? — с сомнением спросил начальник.— Появится соперничество между племенами, вражда. Зачем нам это?

- Вах, зачем! Они в индейцев играют, больше никому нельзя, да? Тайны двух племен, а?.. Когда одно племя — так себе, а когда два — хорошо. Клянусь. У нас племя будет тайное, поборемся с ними.

- Хм... А Баярд знает?

— Конечно, знает. Он за.

Красный Лис выбрался из кустов.

Он шел в отряд, глубоко задумавшись. И посоветоваться не с кем.

Думай и решай сам, Улугбек! Так и взрослеют люди. Или же сделай вид, что никаких задач на свете нет. Многие живут и по такому принципу.

Несмотря на высокий в отряде авторитет Олега Гречко — как никак человек один на один сражался со степным пожаром — для апачей он оставался бледнолицым. При его приближении замолкали разговоры о делах племени и мальчишки мямлили о погоде и о «кинушке».

Олега это оскорбляло. Он понимал, ему нужно совершить что-нибудь такое, чтобы, говоря пышно, «въехать в племя на белом коне». Случай представился.

Кто-то подбросил в сад картину. На двух склеенных ватманах был нарисован сморщенный индеец, похожий на Ашота Шамана. Он жалко заслонялся от томагавка, который держал индеец с благородным лицом. Кричал: «Сдаюсь!» Чтобы никто не заблуждался, его набедренная повязка состояла из слова «а-п-а-ч», а победителя — «г-у-р-о-н». Внизу написано: «Истинные краснокожие скоро снимут с вас грязные скальпы».