Михаил Колосов - Бахмутский шлях

Была и другая причина для раздражительности брата: его не брали в армию. Почти все знакомые десятиклассники давно призваны, а он и еще два его товарища гуляли.

В военкомате им сказали, чтобы ждали «особого распоряжения», потому что они зачислены в какую-то военную школу.

Пока придет это «распоряжение», Лешка решил поработать: он поступил на станцию техническим конторщиком. Но прошло уже три месяца, как началась война, приближался фронт, а особое распоряжение все еще не приходило: в суматохе войны о нем, наверное, забыли. Лешка, прежде гордившийся тем, что будет летчиком, теперь несколько раз ходил в военкомат и просил, чтоб его взяли в любые войска, но всякий раз возвращался ни с чем. Поэтому он из-за каждого пустяка расстраивался и на всех сердился, даже на маму.

— Да что я, сама выдумала, что ли? — оправдывалась мама.

— Выдумали фашисты, а ты помогаешь им распространять, — сердито сказал Лешка. — Ведь это им на руку, как ты не поймешь? Опять, наверное, бабка Марина приходила? — догадался он. — Надо же додуматься, дает своим сынам наставление, чтобы они вперед не выскакивали! А сама тоже охает, что никак не остановят немцев. Кто ж их остановит, если ее сыны, я, другой, третий будем за чужую спину прятаться?

— За бабку Марину взялся теперь. Она старая и ничего не понимает, — отмахнулась мама, вздохнула и снова положила голову на подушку. Заметно было, что ее беспокоят совсем другие мысли, она плохо слушала, о чем говорит Лешка.

— Но ты-то понимаешь? — горячо спросил он.

Стук в окно прервал его. Мама вдруг почему-то затряслась, побледнела.

— Ой, господи, повестка!..

Лешка выскочил из-за стола, бросился в коридор. Я выбежал вслед за ним.

— Кто там? — спросил Лешка, открыв дверь.

— Получи повестку. Завтра к девяти в военкомат в полном боевом, — ответил мужской голос.

На улице было темным-темно. Шумел мелкий, холодный осенний дождь. Промозглый ветер сразу пробрался мне под рубаху, руки быстро покрылись «гусиной» кожей.

— Наконец-то, — облегченно сказал Лешка. В голосе у него что-то задрожало. — Заходите, — пригласил он.

— Некогда, — ответил мужчина и, отвернув полу брезентовой накидки, при свете железнодорожного фонаря вытащил из пачки бумаг Лешкину повестку.

— Кому еще из наших ребят? — спросил Лешка.

— Всем, — проговорил мужчина.

И вслед за этим я услышал, как его сапоги зачмокали по грязи.

Целую ночь никто не спал. Мама, держась обеими руками за живот, ходила по комнатам и охала. Она совсем изменилась: на лице вдруг стало гораздо больше морщин, глаза очутились в глубоких темных впадинах. На все Лешкины просьбы не волноваться она лишь отмахивалась рукой. Видно было — сама не рада, что так расстроилась, но ничего не могла сделать с собой.

— Не обращайте на меня внимания, — говорила она, — собирайтесь… Петя, ты помогай Леше…

Помогать… А что ему помогать? Вещи давно уже сложены. Мне хотелось много сказать брату на прощанье, но я не мог: на душе была тревога и что-то еще — неясное, волнующее. Кто знает, увижу ли я его когда-нибудь еще и как буду жить без него? Ведь такого брата, как у меня Лешка, не было ни у кого. Мама любила его больше, чем меня, я это не раз замечал, но не обижался: Лешка этого заслуживал. Учился он на «отлично», умел пускать кино на узкопленочном аппарате, участвовал в драматическом кружке. Когда 8 марта показали новую постановку «Назар Стодоля», где Лешка играл роль Назара, все в поселке только и говорили о нем. Ему советовали идти учиться на артиста, а он хотел быть летчиком.

Перед самой войной, на майские праздники, он повез меня в город, сводил в цветное кино, угощал пирожным, мороженым, будто знал, что скоро мы расстанемся.

Теперь он уезжает. Жалко и в то же время радостно за Лешку: он так долго ждал, когда, наконец, его призовут в армию.

Лешка подошел к этажерке, стал выбирать книгу, чтобы взять с собой.

— Ты, Петь, без меня тут береги книги. Они и тебе пригодятся.

— Ладно, — пообещал я. — У нас в шестом по программе уже много таких книг надо.

— Ну то-то же, — Лешка взял толстую, объемистую книгу, которую, наверное, не успел дочитать, и стал запихивать в вещевой мешок.

— А он все с книжками не расстанется! — подошла к нам мама. — Ну где ты читать будешь? Да ее и носить-то тяжело. Не бери ничего лишнего.

— Книга, мама, никогда не помешает, — как можно веселее возразил Лешка, будто собирался не на войну, а в какой-нибудь туристский поход. Однако толстую книжку поставил на полку, а в мешок всунул поменьше — «Рассказы» Короленко.