— Я помню, как она смотрела на меня. И еще — как пахли ее волосы…. Но где она теперь… наша мама?
— Теперь ее уже нет… Ее отняла у нас война. Она погибла от фашистской бомбы вскоре после того, как я ушел на фронт…
Андрей Иванович тяжело вздохнул и опустил голову. Саша молчал. Его мучил теперь один вопрос. Но он не знал, как о нем заговорить. Наконец он сказал: — А кто же…
Отец погладил его по голове.
— Ты спрашиваешь о матери, с которой теперь живешь?
Саша молча кивнул.
— Это, Саша, твоя вторая мать. И ты не стесняйся называть ее матерью. Я никогда ее не видел, но готов встать перед ней на колени и от всего сердца поблагодарить за то, что вырастила тебя таким, какой ты сейчас.
— Нет, я сам!
— Что сам?
— Все сам. Я все время старался быть похожим на тебя. Я знал, что ты такой. .. Настоящий человек.
Андрей Иванович улыбнулся.
— Это тебе казалось, мой мальчик. Но свою родную мать ты тоже не должен забывать. Она стоит этого…
— Папа. Дай мне этот глобус… В память о ней.
— Ну что ж… Возьми его. И пусть он всегда напоминает тебе о нашей маме…
Андрей Иванович вынул из кармана бумажник и извлек оттуда малахитовый шарик.
— А что у тебя там еще?
Геолог подал бумажник Саше, и он увидел в нем. тонкую красную книжечку и золотую звезду.
— Что это?
— Посмотри.
Саша взял в руки красную книжечку и прочел: — Коммунистическая партия Советского Союза… Один уголок книжечки был сильно потрепан и будто подпален. Саша поднял глаза на отца: — А это?
— Это след фашистской пули. Надолго вывела она. меня из строя. Но все-таки я успел побывать в Берлине.
— А звезда? Значит, ты Герой Советского Союза?!
— Я крепко мстил за тебя и за твою маму. И мне очень хотелось, чтобы все люди были счастливы.
— ...Вот о чем я узнал в тот день, Наташа, — закончил Саша свой рассказ и снова приник к окну.
Наташа поднялась с места и встала рядом с ним.
Под крыльями самолета все так же расстилалась вековая тайга. Ей не было ни конца, ни края. Она неслась им навстречу, как безбрежное бушующее море. А им казалось, что это летит сама жизнь — большая, таинствен-ная, прекрасная.
ИЛ-18 готовился к полету на восток. Самолет уже подрулил к зданию аэровокзала, и пассажиры заняли в нем места. У входного трапа осталось лишь трое отъезжающих: высокий мужчина, миловидная женщина с темными, гладко зачесанными волосами и живой остроглазый паренек. Их окружила большая толпа молодежи. Все торопливо пожимали им руки, наперебой желали счастливого пути и счастливой жизни на новом месте.
Вот к трапу протиснулся Валерий:
— До свидания, Саша! Не забывай нас.
— Ладно! Вы пишите.
Валерий раскрыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но его уже оттолкнул Петр Ильич: — Всего доброго, Саша! И помни — факультет ждет тебя. На будущий год я как раз начну читать лекции на первом курсе. Надеюсь, ты будешь моим студентом.
— Спасибо, Петр Ильич. Обязательно буду!
Петр Ильич уступил место Наташе. Она протянула Саше руку и хотела тоже что— то сказать, но в это время из-за ее спины вывернулась маленькая быстроглазая девчушка и быстро залопотала: — До свидания, дядя Саса, до свидания, дядя Анд— лей, до свидания, тетя доктол. А кто тепель будет нас лечить?
Все рассмеялись. А Саша склонился почти к самым глазам Наташи и тихо сказал: — До будущей осени…
— Ага… Только ты обязательно приезжай!
— Конечно! А ты пиши мне…
Она улыбнулась ему, хотела что-то ответить, но глаза ее наполнились слезами, и она только молча кнвнула головой. Потом осторожно высвободила руку и, вынув из кармана небольшой белый камешек, протянула его Саше: — Это тебе… на память… — сказала она прерывн-стым шепотом.
Он взял у нее тонкую пластинку блестящего белого камня, и целая стайка синих огоньков замелькала в его пальцах.
— Спасибо, — Наташа… — сказал он дрогнувшим голосом и хотел добавить что— то еще, но в это время висящий над ними репродуктор громко щелкнул, и над аэродромом запрыгали жесткие колючие слова: — Граждане пассажиры, самолет номер двадцать два-восемнадцать, следующий рейсом…
Из двери кабины показалось сердитое лицо борт-проводницы: — Товарищи отъезжающие!..
Саша в последний раз глянул в печальные, бле-стящие от слез глаза Наташи и, легонько сжав ее тонкие вздрагивающие пальцы, заспешил к отодвигаемому, трапул Через несколько минут серебристая птица была уже в воздухе и вскоре превратилась в маленькую, еле заметную точку. Но долго еще следили за ней большие девичьи глаза.
Читать дальше