Ричард Блэкмор - Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун

— Встретим его здесь,— заговорил Карвер.— Засядем за изгородью, а когда он будет спускаться с холма, поже­лаем ему доброго вечера: одна пуля в грудь, две — в го­лову.

— Нет, капитан, так дело не пойдет, — вполголоса отозвался Чарли. — Может статься, он тут вообще не по­явится, пока не стемнеет, и тогда мы не сможем подойти к нему близко. К тому же, возвращаться домой он будет не тут, а во-он там, левее отсюда, а от той тропы изго­родь отстоит слишком далеко. Верно тебе говорю: дума­ешь, понапрасну, что ли, следил я за ним столько времени и не знаю, по каким дорогам его носит?

— Ладно, парень, сделаем по-твоему. Но помни: еже­ли не добуду его жизнь, заберу твою.

— Семь бед — один ответ.

Я услышал, как они, спотыкаясь и чертыхаясь, нача­ли спускаться с холма, крутого и скалистого с этой сторо­ны, а затем, выглянув из зарослей, я увидел, как они вхо­дят в рощицу при дороге, по которой мастер Джереми Стикльз имел обыкновение почти каждый вечер возвра­щаться на нашу ферму. Теперь-то я, наконец, понял, ради кого гуляла здесь эта опасная компания в такую пору. Если бы не ужас, охвативший меня, и не мое тугодумие, я должен был бы догадаться об этом гораздо раньше.

Последовать с этой стороны холма за ними, воору­женными до зубов, означало для меня верную гибель. Только одним способом мог я предотвратить преступление: как можно скорее, сколько станет сил, обежать во­круг холма, перейти через ручей и, перехватив Джереми по дороге, задержать его, не дать идти дальше.

Так я и сделал. О, это была ужасная гонка! Я бежал, содрогаясь при мысли, что в любой момент могу услы­шать эхо выстрелов, загремевших в долине. Я перешел вброд речку Беджворти невдалеке от Долины Дунов и начал взбираться на холм с противоположной стороны Сердце мое бешено стучало. Бог его знает, почему Дже­реми ездил по этой дороге и не предпочел более прямого пути,— в те минуты я думал только о том, чтобы спасти ему жизнь.

Я поспел вовремя. Не обращая внимания на дуло тя­желого кавалерийского пистолета, направленного прями в мою голову, я схватил коня мастера Стикльза под уздцы.

— Джереми, Джерри! — еле выдавил я из себя, задыхаясь после бешеной беготни. (Честное слово, ни один лошадь не скачет так резво, как пришлось пробежаться мне в тот проклятый вечер!).

— Вовремя ты подал голос, Джон Ридд! — воскликнул мастер Стикльз, не убирая пистолета. — Впрочем, я дол­жен был узнать тебя по твоим необъятным размерам. Что ты здесь делаешь?

— Я здесь, чтобы спасти вам жизнь. Ради Бога, не двигайтесь дальше! Там, в рощице, вас поджидают трое с длинными карабинами.

— Я знаю, в этих краях за мной уже давно охотятся. Вот почему я тут же взял тебя на мушку, Джон. Отойди-ка в сторонку. Отдышись и расскажи все по порядку.

Джереми Стикльз был человеком большой храбрости, присутствия духа ему было не занимать, — иначе ему бы не поручили столь опасного дела, — однако и он вздрог­нул, когда я выложил ему все, как есть.

- Н-да, эти ребята суетились нынче впустую, Джон Ридд, — проговорил Джереми, — И все же они уйдут безнаказанными: мне не под силу привести сейчас моих муш­кетеров из Гленторна или из Линмута и накрыть этих мерзавцев на месте. Трое Дунов, вооруженных карабинами и готовых на любую пакость, — нет, знаешь, для нас дво­их это будет многовато. Одно я теперь понимаю: нам сле­дует атаковать их раньше, чем мы намеревались. Спасибо за великие твои труды, Джон. Теперь я твой друг навеки. Дай руку, парень, и прости от всего сердца, ежели все последнее время я бросал на тебя косые взгляды. Быть может, когда вся эта заваруха закончится, то, что ты нынче сделал для меня, тебе зачтется — еще ой как зачтется!

На следующий день Джереми Стикльз отозвал меня в сторону и выложил начистоту все свои ближайшие планы, рассказал о себе все до конца (на этот раз без «подход­цев!»), но перед этим я честно предупредил его, что кое-что из того, что он мне доверит, я использую для собст­венных целей, а также ради блага родных и близких. Джереми с готовностью согласился, взяв, однако, с меня слово, что я не буду действовать во вред его планам и уж, конечно же, о них не узнает ни одна живая душа.

То, о чем рассказал мне Джереми Стикльз, вкратце сводилось к следующему. Недовольство королем, или, точ­нее сказать, неприязнь к его брату Джеймсу, герцогу Йоркскому, а также опасение, что трон унаследует като­лик, а не протестант,— все это имело место и прежде, но в последнее время стало проявлять себя с особенной си­лой. Для всеобщей смуты, охватившей Англию, было множество и других причин: высокомерие тори, занявших тепленькие местечки у кормила государства, жестокость герцога Йоркского, продажность суда, упразднение древ­них прав и привилегий (как, например, в случае с Лондонской