Ричард Блэкмор: Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун

Когда Энси вернулся ко мне с колокольчиками, только свежее черное пятно на поверхности мерзкой жижи напо­минало о его отце.

Изнывая от боли — телесной и нравственной, — сгорая от стыда за пережитый страх, я с трудом взобрался на Кикумса и взглянул сверху вниз на Энси.

«Неужели этот живой, очаровательный мальчуган вырастет и станет таким, как его жестокий отец? — подумал я.— Неужели и ему выпадет на долю насильственная смерть?»

В этот момент мальчик поднял головку, словно го­воря:

«Нет, конечно же, нет».

Но вслух он сказал:

— Дон, — он никак не мог выговорить «Джон», — Дон, как хорошо, что этот гадкий дурной человек ушел отсюда. Веди меня домой, Дон, веди домой!

«Даже собственное дитя отвергло его»,— подумал я и содрогнулся при этой мысли.

Я не мог оставить Энси одного у трясины до той поры, пока кто-нибудь из наших не придет за ним, и не мог из-за раны посадить его перед собой на коня. Я потерял много крови, голова кружилась, и слабость в теле была такая, что даже Энси, бодро шагавший рядом с Кикумсом, мог бы побороть меня сейчас одной левой. У коня моего, к счастью, тоже был необыкновенный упадок сил, и он не вытряс из меня душу по дороге, потому что двигался мелким шагом кротко, как овечка. Когда мы подъехали в ферме, все поплыло у меня перед глазами, и мне показа­лось, что голоса людей, выбежавших мне навстречу, доно­сятся откуда-то издалека.

Ни о чем я не думал тогда — только о смерти Лорны.

Когда Кикумс подошел к конюшне, я буквально сва­лился с него на землю, и Джон Фрай, с удивлением взгля­нув на меня, взял Кикумса под уздцы и повел его внутрь.

Женщины выбежали на крыльцо.

Кое-как дотащился я до дома, и матушка, заставив меня опереться о нее, с трудом ввела меня в комнату.

— Я убил его,— еле ворочая языком, сказал я,— так же, как он убил Лорну. Дай мне взглянуть на мою жену, матушка. Хотя бы и мертвая, она все равно моя.

— Вам не следует к ней ходить, дорогой Джон,— сказала Рут Хакабак, выступая вперед, потому что ни у кого на присутствовавших не хватило смелости перечить мне в ту минуту.— С ней Анни, Джон.

— Что она там делает? Позвольте мне взглянуть на свою покойную жену, а потом и самому умереть.

Женщины, пошептавшись, отступили назад; кое-кто, не выдержав, всхлипнул, потому что на меня в ту минуту было страшно смотреть. Одна лишь Рут осталась около меня. Опустив глаза, вот-вот готовая разрыдаться, она, переборов себя, вложила свою крохотную ручку в мою трясущуюся ладонь, а другой, коснувшись моего разорван­ного жилета, чуть слышно прошептала:

— Джон, она не мертва. Она еще вполне может вы­жить. Но сейчас вы не должны ее видеть.

- Есть хоть какая-нибудь надежда для нее? Для нее а, значит, для меня?

— Только Богу это ведомо, дорогой Джон. Однако сей­час один ваш вид убьет ее. Ступайте и попросите, чтобы вас перевязали.

Я подчинился Рут, как маленький ребенок, повторяя по дороге:

— Будьте благословенны, Рут, за все добро, что вы ныне творите!

Тысячу раз должен был я благословить Рут в те мину­ты, потому что, как я узнал впоследствии, если бы не она, Лорна сразу же скончалась бы на месте. Мне рассказали, после того, как я покинул Лорну, переложив ее на руки матушки, Рут решительно и твердо взяла дело в свои руки.

Она велела немедля доставить Лорну домой, приспособив для этого двери церковной кафедры и подложив подушку под ее поникшую голову. Рут самолично разрезала свадебное платье Лорны, вытащила ужасную пулю, а затем омыла рану ледяной водой и тем остановила кровотечение. Все это время моя любимая была без сознания, бледная, словно сама смерть. Кто-то из женщин сказал, что Лорны уже нет в живых, но Рут все лила ей на лоб холодную воду, ожидая, не дрогнут ли длинные ресницы ее мраморных век. Затем Рут приложила ухо к слабо бьющемуся сердцу Лорны и велела женщинам принести испанского вина. Затем Рут приподняла голову Лорне, осторожно разомкнула ее сжатые зубы, влила ей в рот лож­ку вина, погладила нежное горлышко Лорны и стала ждать; затем влила еще немного вина.

С удивлением и даже некоторой ревностью смотрела Анни на происходящее: уж она-то всегда считала себя многосведущей во всяческих врачеваниях, но про то, что проделывала сейчас Рут, — Анни могла поклясться в этом - ни в каких книгах не было написано. Но Рут столь выразительно взглянула на нее исподлобья, что Анни тут же отошла в сторону, предоставив Рут поступать так, как она сочтет нужным. И в тот самый момент, когда все вокруг решили, что Рут положительно сошла с ума и ее лучше не трогать, тем более что она не в состоянии причинить мертвому телу большого вреда, горлышко Лорны шевельнулось, и послышался ее глубокий вздох: Лорна была жива.