Олег Коряков - Тропой смелых

Откуда-то из камня снова донесся крик о помощи. Справа и слева от Лёни стена была сплошной, прямо перед ним громоздились глыбы. Голос доносился из-за них.

— Давайте сюда! — крикнул Лёня ребятам наверх, шагнул к камням и вдруг увидел среди них чужую веревку. Она уходила в стену и была зажата большой глыбой. Лёня ухватился за камень, хотел отодвинуть, но не смог.

Спустился Миша.

— Там кто-то зовет на помощь, — сказал Лёня.

Миша тревожно посмотрел в бледное лицо товарища:

— Может, тот?

— Не знаю.

Друзья переглянулись и поняли друг друга.

— Ага, — сказал Лёня.

И Миша взялся за камень. Вот где пригодилась его сила! Он отвалил глыбу, и в стене сразу образовалось отверстие.

— Сюда, я здесь! — послышалось снизу.

Как раз в это время спустился Дима. На середине трубы скользил Вова, сердито бормоча что-то.

Лёня подошел к отверстию и нагнулся с фонарем в руке. Книзу уходила такая же, по какой они спускались, каменная труба.

— Эй, кто там? — крикнул Лёня и вытянул фонарь вперед. — Мы держим веревку, лезьте!

По трубе зашебаршили ноги. Луч фонаря осветил голову и плечи, но лица человека не было видно.

— Лёнь, на, держи, — прошептал Дима, подсовывая звеньевому камень.

А человек, держась за веревку, полз все выше. Вот он уже совсем близко, вот он поднимает голову… Лёня увидел его лицо и с раскрытым ртом повернулся к друзьям.

— Вот здо́рово!.. — растерянно пробормотал он.

Желтый луч фонарика осветил черные волосы, бледное широкоскулое лицо, прямой, красивый нос.

— Витя?!

Да, это был Витя Черноскутов.

Он вылез из отверстия, сильно щуря свои большие темносерые глаза: свет фонарика и свечей ослепил его.

— Здравствуйте, — хрипловато сказал он своим тонким голосом и улыбнулся, словно извиняясь за то, что доставил товарищам неприятность. — Не ждали, что встретимся здесь, да? А я доказал. Сказал, что докажу, — и вот!..

— Ничего не понимаю, не будь я Лёнькой! А вы, ребята?

— Откуда ты взялся?

Витя хмыкнул и вместо ответа предложил:

— Давайте сядем. Свет… Хорошо! Сейчас вечер?.. Еще день?.. А я думал, уже вечер.

Они уселись на бревно и здесь, на маленькой площадке меж двух каменных труб, под низко нависшим пещерным сводом выслушали рассказ Вити…

…В то утро, когда у развалин беседки Лёня собрал членов своего звена на совет, Витя слонялся по городскому саду. Он бродил по тихим, пустынным аллейкам и думал о том, как поступить, чтобы наконец доказать Тикину и его друзьям, что он, Витя, вовсе не трус и не изнеженный белоручка. Хоть он и старался показать, будто к их насмешкам относится равнодушно, они больно кололи его. Ему хотелось, чтобы ребята уважали его. «Странные они, — думал Витя. — Если я вежливо кланяюсь и говорю «извините» и «спасибо», так это называется «маменькин сынок»! Можно, конечно, рассказать, как я ходил в тайге с отцом, даже один раз был на медвежьей охоте, видел лесной пожар. Но скажут — врешь. Или так подумают. Но я все равно докажу им. Пойду к Павлу и попрошу организовать поход в лес и чтобы он разрешил мне руководить. Вот тогда они узнают, что я умею делать!» Витя представил удивленные лица товарищей, их возгласы восхищения, и ему стало приятно. Да, он будет помалкивать, а потом покажет себя на деле. Вот тогда Тикин сам попросит, чтобы Витю перевели в его звено, а не станет отказываться, как сейчас.

Так размышляя, Витя подошел к забору, за которым сидели у беседки ребята, и заглянул в щель. Приятели бездельничали. Вдруг Лёня вскочил и закричал: «Бежит!» Прибежал Миша. Все они уселись в тени, и Лёня стал рассказывать о каком-то загадочном плане, дневнике, пещере. Ого, это было интересно! Быстро и бесшумно, как кошка, Витя перебрался через забор и притаился в бурьяне. Он умел это делать — недаром же он мечтал стать разведчиком.

Так Витя узнал о походе ребят в Джакарскую пещеру. Решение было принято немедленно. В тот же день он пошел на туристскую станцию, попросил карту нужного района, сказав, что их отряд собирается устроить поход на озеро, и изучил ее. Вечером, потихоньку пробравшись к беседке, Витя оставил там записку с двумя скрещенными стрелами. Это было таинственно и потому хорошо. Пусть ломают головы и переживают страхи! Чтобы не навлечь на себя подозрения, он сразу же после этого пришел к Лёне и, когда тот стал рассказывать о пещере, притворился, что еще ничего о ней не знает.

А на следующий день вечером — уже в десятом часу — к Черноскутовым неожиданно явился пионервожатый. Поговорив с матерью, он прошел в комнату, где сидел Витя, и огорошил его вопросом: