Ю Несбё - Доктор Проктор и его машина времени

— Ну, я пошел, — сказал Булле и нырнул в ванну.

Он затаил дыхание и сосредоточился. Сосредоточился на том, что недавно рассказывал Эдди. Так было нужно по его новорожденному плану. Булле не был уверен, что план уж очень хорош. Но подумал он об одном месте рядом с велосипедной мастерской в Бельгии. Город назывался Ватерлоо. Дата — 18 июля 1815 года. Место — спальня Наполеона Бонапарта. Вот о чем думал Булле.

Когда он встал в ванне, то решил, что у него ничего не получилось, потому что продолжал греметь гром. Но затем он увидел, что вокруг полутьма, а он находится в шатре. И понял, что грохочет не гроза и не бык, а прерывистый храп среди ночи. Булле оказался в Ватерлоо накануне битвы, самой знаменитой битвы в мировой истории. И скромных знаний по истории ему как раз хватило, чтобы сообразить: он попал на ту воюющую сторону, которая потерпит поражение, будет разбита в пух и прах и обращена в бегство.

Короче говоря, если раньше Булле сомневался, то теперь он был абсолютно уверен, что задуманный им план не очень-то хорош.

Булле моргал в темноте. Он был весь мокрый, испуганный и голодный — он ведь так и не позавтракал. Короче говоря, день начинался далеко не лучшим образом. И к тому же этот день станет худшим днем в военной истории французов, когда им зададут трепку чертовы англичане и не менее чертовы немцы.

Когда глаза Булле привыкли к темноте, он понял, что громкий храп исходит от кровати посреди шатра. На стуле рядом с кроватью аккуратно висела военная форма. Булле трясся от холода. Форма наверняка окажется ему великовата, зато она, по крайней мере, сухая. Он вылез из ванны, подошел к стулу, стянул с себя мокрую одежду и надел лосины и мундир. И — подумать только! — они оказались ему впору! Булле посмотрел сверху вниз на человека, который храпел, лежа на спине и широко открыв рот. Неужели это великий полководец и диктатор Наполеон Бонапарт? Спящий был одного роста с Булле! Времени на раздумья не было. Булле поспешно застегнул все сверкающие пуговицы, надел пояс с блестящей саблей (ножны свисали до самой земли), взял странную треугольную шляпу, лежавшую на сиденье стула. Интересно, где у нее перед, а где зад? Думать об этом тоже было некогда, ведь Распа вскоре найдет след по мылу времени и появится здесь. Булле нахлобучил шляпу как попало и вынул из кармана своих мокрых брюк банку с порошком ветронавтов. И тут же заметался, услышав, как кто-то чихнул. Но это была не Распа. Чихали рядом с палаткой.

— Будь здоров! — сказал кто-то снаружи.

Булле вздохнул с облегчением, открыл пакетик, прицелился и высыпал порошок ветронавтов в широко открытый рот храпящего генерала. Но тот издал хриплый звук и выдохнул весь порошок прямо в лицо Булле. У Булле на глазах появились слезы, нос покрылся порошком, и он, не удержавшись, чихнул. Открыв глаза, он увидел, что лицо императора покрыто мокрым порошком ветронавтов. Булле затаил дыхание.

— Ты тоже будь здоров, — услышал он другой голос у палатки.

Потом все звуки перекрыл громкий храп Наполеона. Булле поторопился использовать эту возможность и высыпал порошок ему в открытый рот. Храп тут же прекратился, и сердце Булле тоже остановилось. Несколько долгих секунд тишину нарушал лишь стрекот кузнечика за стеной палатки, потом генерал снова захрапел, а сердце Булле снова забилось. Теперь оставалось только ждать и вести отсчет времени. Булле забрался вглубь шатра, закрыл глаза, заткнул уши и стал про себя считать: «Шесть, пять, четыре, три, два, один…»

БАБАХ!

Снаружи у палатки генератора Наполеона стояли два его личных телохранителя. Оба дремали и почти ничего не слышали — за долгую солдатскую жизнь их уши привыкли к грому канонады. Но от колоссального взрыва оба мигом проснулись.

— Чего это тут было такое-этакое? — спросил один, скинул с плеча ружье и фыркнул в свои торчащие вверх усы.

— А я, понимашь, подумал, это ты чихнул, — сказал другой, скинул ружье с плеча и фыркнул в свои свисающие усы.

— Глянь-ка, — сказал Усы-Вверх и показал на небо.

На фоне большой желтой луны виднелось какое-то удаляющееся облако, которое исчезло в темноте по ту сторону дороги в Брюссель, там, где англичане разбили на ночь свой лагерь.

— Чего там такое-этакое? — удивился Усы-Вверх.

— Если бы я не знал, что такого не бывает, я подумал бы, что это человек в ночной рубашке летит по воздуху, — сказал Усы-Вниз. — Но сейчас, понимашь, только тысяча восемьсот пятнадцатый год, люди еще не того, не научились летать.