Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари [Издание 1923 г.]

Ян срезал ножом кору и написал карандашом на гладкой поверхности:

«Здесь Ян Уомен и Питер Бойль сделали привал 10 августа 19…»

Он устроил Питера поудобнее у огня и рассматривая следы, нашел, что ночью два оленя подходили к бивуаку. Затем он взобрался на высокое дерево, высматривая, нет ли дыма с южной стороны. Там он ничего не заметил, но с северо-запада за желтыми песчаными холмами он открыл равнину, поросшую отдельными соснами. Под одной из них курился дым, а вблизи виднелось что-то белое, похожее на типи.

Ян поспешил сообщить Питеру радостную весть. Но когда он признался, что до индейского бивуака еще мили две, то Питер не пожелал туда итти. Ян развел дымовой костер и, делая по дороге пометки на молодых деревьях с обеих сторон, пошел один к индейцам. Через полчаса он добрался до их бивуака, который состоял из двух деревянных хижин и трех типи. Яну пришлось отбиваться палкой от многочисленных собак. Индейцы, по обыкновению, отнеслись недоверчиво к белому посетителю. Ян попробовал объясняться знаками, как его учил Калеб. Указывая на себя, он протянул два пальца, объясняя, что их двое. Затем, кивнув в сторону леса, он объяснил знаком, что другой лежит. К этому он присоединил знак голода, придавив живот руками. Индейский вождь дал ему оленьего языка, но больше не обращал на него внимания. Ян поблагодарил, наскоро сделал набросок бивуака и вернулся к Питеру, который уже оправился, но очень беспокоился, что товарищ, так долго отсутствует. Питер теперь мог итти и стремился к своим. Ян взвалил на себя все пожитки и шел, указывая дорогу. Питер следовал за ним с недовольным видом. Когда они дошли до реки, то услышали страшный шум. Питер в ужасе отскочил, полагая, что рычит какое-нибудь водяное чудовище, собирающееся их проглотить.

Ян думал, что это, может быть, только взрыв болотного газа, и заставил Питера переплыть речку. Настоящей причины шума они так и не узнали.

Некоторое время они шли довольно быстро. Питера подгоняло сознание, что он возвращается восвояси. Они наскоро поели оленьего языка, стараясь не терять лишнего времени на завтрак. В три часа они увидели дымовой сигнал Калеба, а в четыре с радостным криком входили на бивуак.

Калеб в честь их возвращения выстрелил из револьвера, а Турок приветствовал их громким лаем. Остальные вернулись еще накануне вечером.

Сам рассказал, что он «прошел десять миль и видом не видал никакой реки». Гай клялся, что сделал сорок миль, и уверял, что такой реки даже вовсе не существует.

— Что ж вы видели?

— Голую землю и бугры, больше ничего.

— Гм! Вы повернули чересчур на запад и шли параллельно Бобровой реке.

— Теперь, Черный Ястреб, дай отчет о себе, — сказал Дятел. — Кто из вас двоих выиграл: ты или Маленький Бобер?

— Если Ястребиный Глаз сделал сорок миль, — ответил вождь Бойлеров, — то мы, вероятно, шестьдесят. Часа три мы шли на север и ничего не видели, кроме болота и островов с обгорелыми деревьями. Ни долины ни индейцев нигде не попадалось. Я думаю, что их и нет.

— А ты видел песчаные холмы? — спросил Маленький Бобер.

— Нет.

— Ну, так ты недалеко ушел.

Он рассказал свою историю, умалчивая, однако, о малодушии Чижика. Питер, с своей стороны, восторженно отзывался о познаниях Яна и в особенности о том, как он искусно зажег огонь палочками во время дождя. В заключение Калеб сказал:

— Ян, ты выиграл и даже больше, чем выиграл, потому что ты нашел зеленый лес, который ты искал, речку, которую искал Сам, и индейцев, которых искал Весли. Сам и Весли, давайте ему свои скальпы!

Ужин прошел очень весело и сопровождался шутками и прибаутками. Мальчики успели отдохнуть и жаждали новых приключений.

— Не водятся ли здесь еноты, м-р Кларк?

— Очень может быть. В лесу около владений Видди Бидди Баггса попадаются их следы.

Решено было итти, так как это местечко находилось поблизости. Только один Чижик был за то, чтобы оставаться на бивуаке, но когда ему сказали, что его оставят одного, то он решил присоединиться к остальным. Ночь была теплая и безлунная. Москиты носились тучами. Пробираясь по темному лесу, охотники наталкивались на множество мелких затруднений, но не обращали на них внимания и всецело сосредоточились на Турке, который, видимо, согласен был исполнять свою роль и усердно обнюхивал землю.