Владимир Алеников: Богатырская история (сборник)

– А за все мои страдания благодарности мне – шиш! – продолжал сетовать Федька. – Кощак говорит, расчёт после победы, все коровы твои будут! А на шиша мне они тогда сдались, коровы эти, если, может, от города к этому времени одни головешки останутся! Чего я тогда с ними делать буду?

Машка, как вы уже поняли, по-прежнему не отвечала, и разошедшийся Фролка продолжал свои разглагольствования.

– Вот, перстень мне хан дал. Тут вона его печать. А только перстень – не корова. От него молока не дождёшься. Да ещё, неровён час, кто-нибудь его приметит. Увидят печать, возьмут и спросят, откуда взял! Враз догадаются, что предатель! А ведь и выбросить, тоже не выбросишь. Во-первых, жалко – вещь дорогая, а, во-вторых, если бой случится, меня кощаковские могут не признать, порешить меня могут! Так что нельзя мне, получается, без перстня этого. Ох, жисть, ёлки-моталки!

Так, причитая, Фролка дошёл до развилки. Отсюда было рукой подать до домов, в которых жили Федька и Алёна. Прямо у дороги стоял большой развесистый дуб.

Фролка задумал хитрую штуку. Если незаметно как следует подрубить дуб, да привязать к одной из веток верёвку, да к тому же верёвку эту пропустить через другие деревья и спрятать с глаз, и самому тоже схорониться, то и получится преотличнейшая западня!

Федька с Алёной по дороге пойдут (а пойдут они непременно, где ж ещё им идти-то!), и, когда к дубу приблизятся, он, Фролка, за верёвку и дёрнет изо всей силы. Дуб, понятное дело, повалится, и Алёну с Федькой придавит. Где они? А нетути, под дерево попали. А кто виноват? А никто не виноват – не ходи, где не надо!

О том, что будет заметно, что кто-то специально подрубил дерево, Фролка и вовсе не думал. Главное для него было покончить с Алёной и Федькой. А дальше кривая вывезет!

Фролка пустил Машку пастись, достал топор и приступил к делу.

Дерево было крепкое, поддавалось нелегко, вскоре на руках появились мозоли, но Федька продолжал рубить. Выхода у него не было.

– Так им и надо! – уговаривал он при этом сам себя. – Федька этот больно гордый! Жмотом меня однажды обозвал. А какой я жмот, я просто бережливый. Денежки люблю, конечно, так их только дурак не любит! А Алёна эта вообще! Сущий мужик в юбке! Всё б ей командовать, народ мутить! Куда ты, спрашивается, суёшься, коли ты баба! Бабье дело – у печи стоять, да ещё потом детей растить! Знамо, курица не птица, баба – не человек! Так что никакой вроде особой потери и не будет!

Фролка остановился, вытер пот со лба.

– Вот дорублю сейчас, совсем уже немножко осталось, верёвочку потом привяжу, и уж тогда молочко у меня будет от всех светозерских коровок!

Оставим на время Фролку и посмотрим, что делают Алёна с Федькой, не подозревающие о том, какая опасность нависла над ними.

И что же вы думаете? Федька преспокойненько спит. Лежит на печи, сопит от удовольствия и даже похрапывает иногда.

А вот у Алёны сна ни в одном глазу. Она уже с утра кучу дел переделала. Перво-наперво отправила Ваську щербатого по святогорской дороге – нагонять богатырей, сообщить о том, что Кощак хочет город захватить, что письмо было обманное. Ну, а потом она всё-таки Сивку отыскала. Или Сивка её сама нашла, это я уж вам точно не скажу кто кого.

Во всяком случае сейчас вела она Сивку домой по той самой дороге, на которой Фролка делал своё чёрное дело.

Сивка шла, понурив голову, слушала, как Алёна её отчитывает.

– Тебе что, плохо тут, дома? Не так к тебе относятся, что ли? – возмущалась Алёна. – Ты почему убегаешь? Нечего мне тут виноватую морду строить!

– Ты же вон умная, – вздыхала Сивка, – а не понимаешь, что и лошади тоже иногда одной побыть хочется. На траве поваляться. В реке покупаться. Да мало ли что.

– Ох, некогда мне тебя бранить! – покачала головой Алёна. – Не до тебя мне теперь. У меня другая забота. Как бы мне Федьку уговорить, что он – богатырь!

– Ну уж и богатырь! – фыркнула Сивка. – Ещё бы! С полной миской щей запросто расправляется!

– Да как же ты не понимаешь! – огорчилась Алёна. – Так вышло, что только Федька может город от проклятого Кощака спасти! Он просто обязан стать богатырём!

– Хорош спаситель! – заржала Сивка. – Лежит на печи, в рот метёт калачи!

Тут как раз они подошли к развилке.

Фролки, само собой, уже там не было. Он, заслышав шаги, тут же быстренько спрятался.

Только одна коза Машка паслась неподалёку.

Сивка, покосив глазом на дерево, вдруг повернула к нему, подошла совсем близко и тревожно заржала.