Томаш Пациньский - Линия огня

- И кто это был? Заинтересовался Карпинский еще до того, как прикусил язык. Он перестал понимать что-либо.

- Шиит, - бросил в ответ Борейко и скорчил издевательскую мину.

Через голову поручика пролетело все, что он сумел запомнить из подготовки перед выездом. С особым упором на религию этих грязнуль.

- Погоди! – снова пришлось ему перекрикивать прожженны глушитель. – Тут же ведь все шииты…

Тойота тряслась на неровной, перепаханной гусеницами дороге так, что у него стучали зубы.

Капрал за рулем уже не сдерживался, ржал совершенно открыто, без какого-либо уважения к чинам. Борейко на миг отпустил ручку, протянул руку за сидение. Несколько секунд лапал там, наконец вытащил наполовину опорожненную пластиковую бутылку и подал ее поручику.

- Попробуй.

Тот машинально открутил пробку и еще успел помяться.

- Так ведь амеба же… Так нельзя, только из авторизованных источников… Устав…

- Пей!

В голосе Борейко зазвенел приказ. Поручик послушно сделал приличных размеров глоток и тут же раскашлялся. Да, у амебы не было бы ни малейшего шанса выжить, в жидкости, от которой несло сивухой, было градусов семьдесят.

- Уууххх!...

Тойота затанцевала по дороге. Капрал смеялся вместе с Борейко, перед собой он не глядел, а только на поручика, который пытался сделать вдох.

- А сегодня, блин, финиковка! – радостно взвизгнул он.

Борейко оттер веселые слезы, текущие по щекам. Характерным жестом он ударил по шее краем ладони.

- Ну что, коллега, теперь вы поняли, что означает "шиит"?

И тут же сделался серьезным.

- Все в соответствии с принципами. Мы заводим цивилизацию в этой бедной, замученной войной и терроризмой стране. Западную цивилизацию. Запомни это.

  

Борейко стоял, опершись о борт поцарапанной тойоты и глядел на палатку. Заслоняющее вход полотнище еще колыхалось.

Остывающий металл тихо потрескивал. Несло соляркой и горелой резиной; у капрала были претензии стать водителем на гонках. Шин он не щадил.

Поручик Карпинский наверняка уже докладывает, подумал Борейко. Стоит вытянувшись по стойке "смирно" перед стариком Морковкой и пытается произвести как можно лучшее впечатление. А интересно, станет ли закладывать сразу…

К смраду солярки добавилась вонь пота и самогона. Капитану не нужно было поворачиваться, чтобы знать: капрал наконец-то вылез из кабины. Он воспринимал его, причем, совсем даже не шестым чувством.

- Хочешь что-то сказать, Квятек [26]? – спросил он, не отрывая взгляда от недалекой палатки.

- Вы чего, пан капитан, с ума сошли?

Борейко сплюнул на спекшуюся, бурую землю.

- Не строй из себя дурака, Квятек, - рассеянно бросил он в ответ.

- Борейко, ты охуел?! – заорал капрал. – И какая моча тебе в голову стукнула?!

Капитан снял шлем, провел ладонью по длинным волосам, являющимся еще одним явным нарушением устава. Потом повернулся к подчиненному.

- Не перегибай палку…

Квятек какое-то время гукал, словно раздраженный поросенок. А он и вправду в чем-то походил на это создание: жирный, розоватый, со светлой щетиной на роже.

- Так это ведь прокурор… - выдавил он из себя наконец. – Ведь все знают, что должны были прислать ищейку. А ты ему, блин, сразу же показываешь самого лучшего самогонщика.

Борейко кивнул. Истинная правда. Кусай был самым лучшим. Гнал тщательно, и не был слишком жадным. И брал по-божески.

- Еще и поучаешь сукина сына, - продолжал свое Квятек. – И зачем? Да пускай его приебут на первом же патрульном выходе…

Капитан скривился.

- Квятек… - неспешно начал он. – То ли мне так кажется, то ли ты и вправду начинаешь думать? Так лучше не думай. Это разрешено начиная с взводного и выше.

Он хлопнул капрала по покрытой потом и поросшей светлыми волосами груди. Квятек уже успел избавиться от неудобного, жаркого как тысяча чертей жилета.

- Успокойся, старик, - буркнул Борейко примирительно. – Все под контролем.

В хитрованских, поросячьих глазках Квятека замерцало понимание. Впрочем, с капитаном они были знакомы уже давно: три полугодовых смены в Ираке.

  

Кондиционер громко шумел, мешая разговаривать. Только его нельзя было выключить без опасности тут же истечь потом.

- Здоровье, господин [27]Морозов. – Полковник Черняк, называемый всеми Морковкой по причине редких рыжих волос, как правило, прилизанных на черепе, чокнулся стаканом. Его гость, мускулистый приземистый офицер с желто-голубой нашивкой на рукаве, ответил на тост.