Александр Плотников - С прибоем на берег

Когда после роспуска строя Вольский предложил мне ознакомиться с послужными карточками моих операторов, я, конечно же, начал с Валькиной. Родился, учился… Это пропускаю, об этом я знаю в десять раз больше, чем тут написано. Но куда же ты пропал, Валька, вскоре после окончания школы? Приезжая в отпуск, я надеялся что-то узнать о тебе. Напрасно. Никто не знал, где ты, что с тобой. Ага, вот, наконец, Новосибирское театральное училище… Харьковский библиотечный техникум… Долго же тебя носило по стране! Призван Харьковским военкоматом. Направлен… Третий класс. Да, небогато для второго года службы…

- Прочел? - спрашивает меня капитан-лейтенант. - Теперь слушай, я охарактеризую моряков, с которыми тебе работать. Самый слабый - Саркисян. Плохо знает русский язык. Тяжело с ним. Самый сильный, пожалуй,

Королев. Но твердый орешек: то, что положено, делает, а больше - ни-ни. Остальные - обычные толковые ребята. Служить с ними можно без особых хлопот. Сбагрить бы еще куда-нибудь этого Саркисяна, тогда совсем был бы полный ажур…

Вечером Валька Королев постучался в дверь офицерского общежития:

- Разрешите войти, товарищ лейтенант?

- Давай побыстрей, без церемоний!

Мы тискали друг друга в объятиях, шутливо тузили кулаками.

- Я и не знал, что ты офицер. Желаю вырасти до адмирала! А помнишь, как я тебе снегу за шиворот насыпал?

Он садится на мою кровать.

- Сетка у тебя панцирная… А я вот на втором ярусе перебиваюсь. - На его безбровое, веснушчатое лицо набегает тень. - Не сложилась моя жизнь… Высокие замки строил. Оказывается - на песке. Послужную мою небось читал? Всех вас хотел удивить - подался в артисты. Но вовремя ушел. Иначе быть бы мне вечным статистом. Не с моим носом Отелло играть! А после все вверх тормашками пошло. Даже на библиотекаря не выучился - стыдно стало хлеб у девчонок отбивать. Сюда ехал - тропики каждую ночь снились, кокосы, Южный Крест. А где они, пальмы с орехами? Два бачка картошки за час до подъема. Тропики где? Нынче квадрат «А», завтра район «Б». Южный Крест! Неделями обычного Солнца не видим! Правда, смирился и привык. Но к ракетам так и остался равнодушным. Да что мне? Я - тягловая сила. Тяну себе помаленьку до демобилизации, а там снова мотанусь за счастьем по белому свету.

Я молча слушаю Валькину исповедь. Сейчас мне нечего возразить ему и нечем ободрить. На языке вертятся только слова: «долг», «обязанность», А ими-то, я чувствую, Вальку не прошибешь.

- Боюсь, что и ты, Вася, быстрехонько набьешь себе здесь шишек. Заест тебя романтика авралов и больших приборок, - подытоживает Валька.

Вольский решил сразу же ввести меня в курс всех лодочных дел. Я словно тень хожу с ним по тыловым учреждениям, учусь оформлять документы, принимать и сдавать имущество.

А капитан-лейтенант продолжает наращивать темпы обучения.

- Лучшая школа - практика. Самый верный индикатор - собственный нос, - любит повторять Вольский.- Будешь принимать одну из ракет самолично,.-предупреждает он меня.

Впервые в жизни на мои неокрепшие плечи сваливается такая ответственность. Я суетливо бегаю вокруг транспортной тележки, на которой лежит ракета, останавливаюсь то у ее приборного отсека, то возле двигателя. Капитан-лейтенант - он сидит поодаль на раскладном стуле - подзывает меня.

- Не мельтешись, - вполголоса говорит он. - Главные качества командира - спокойствие и уверенность в себе. У тебя на руках контрольный лист. Твое дело рас-.ставить людей и проверить по порядку каждый пункт этого документа.

Я чувствую недовольные нотки в его голосе, «Это тебе не мелком по доске»,- скептически думает, наверное, он.

Возвращаюсь к расчету. Рядом со мной работает на штеккерных разъемах матрос Королев. Он догадался, о чем шел у меня разговор с Вольским: в уголках Валькиных губ прячется усмешка. И все-таки ошибаешься, Валька, не начали сбываться твои предсказания! Набью сколько угодно шишек, но своего добьюсь…

Мы с ним не договаривались, но в служебное время Королев со мной подчеркнуто официален: «Есть, товарищ лейтенант», «Разрешите, товарищ лейтенант?»

С некоторых пор он перестал заходить ко мне в общежитие. И вот почему. Валька хорошо разбирается в электронных схемах, и я предложил ему взять шефство над Саркисяном.

- Нет уж, избавьте, товарищ лейтенант, - заартачился он, - я совершенно не способен к дрессировке. Кроме того, я не слоняюсь из угла в угол и не забиваю «козла» в свободное время. Представьте себе, я читаю книжки! Художественные, - особенно выделил он последнее слово, - Вам бы хотелось, чтобы я читал только эксплуатационные инструкции? Или учебники из вашей личной технической библиотеки?