Array Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

Люди мудрые знают, как теряет свой ум одержимый.
У влюбленных безумцев впереди безнадежность одна.

Пусть не плод померанца — свою руку безумец порежет.
Зулейхá [68] Зулейха (Зелиха) — по восточным преданиям, жена египетского вельможи, влюбившаяся в Юсуфа (библейского Иосифа). невиновна, недостойна укоров она.

Чтобы старец суровый не утратил душевного мира,
Скрой лицо кисеею, ибо ты так нежна, так юна.

Ты подобна бутону белой розы, а нежностью стана —
Кипарису: так дивно ты гибка, и тонка, и стройна.

Нет, любой твоей речи я ни словом не стану перечить.
Без тебя нет мне жизни, без тебя мне и радость бедна.

Я всю ночь до рассвета просидел, своих глаз не смыкая,
К Сурайе устремляя блеск очей-близнецов из окна.

Ночь и светоч зажженный, — вместе радостно им до рассвета
Любоваться тобой, упиваться, не ведая сна.

Перед кем изолью свои жалобы? Ведь по закону
Шариата влюбленных — на тебе за убийство вина.

Ты похитила сердце обещаний коварной игрою…
Скажешь: племенем Са’да так разграблена вражья казна.

Не меня одного лишь — Саади — уничтожить ты можешь
Многих верных… Но сжалься! Ты ведь милостью дивной полна.

Мы живем в неверье, клятву нарушая то и знай.
Всемогущий! Это слово ты забвенью не предай!

Клятву верных нарушает и цены любви не знает
Низкий духом, кто средь верных оказался невзначай,

Если в день суда на выбор мне дадут, мол, что желаешь?
Я скажу: подругу дайте! Вам отдам небесный рай.

Пусть расстанусь с головою, но любви останусь верным,
Даже в час, когда над миром грянет ангела карнай.

Умирал я, но здоровым стал, едва пришла подруга.
Врач! Подобным мне — недужным — ты бальзама не давай!

Болен я. Но ты явилась и болезни удивилась.
Исцели меня, вопросов праздных мне не задавай!

Ветерок, что веет в пуще, позабудет луг цветущий,
Если кос твоих коснется благовонных, словно май.

И зубами изумленья разум свой укусит палец,
Если ты с лица откинешь кисеи летучий край.

Мне отрада пред тобою пламенеть, сгорать свечою.
Не гаси меня до срока, с головы до ног сжигай!

Не для глаз недальновидных красота, но ты, о мудрый,
Кисти самого аллаха след в ней тайный различай.

Взоры всех к тебе стремятся, но любовь и откровенье
Не для низких себялюбцев, не для наглых черных стай.

Ты у Саади, о верный, научись живому чувству,
На своей могиле бедной мандрагоры насаждай.

Темным душам недоступны все восторги опьяненья,
Прочь уйди, советчик трезвый, в пьянстве нас не упрекай.

Терпенье и вожделенье выходят из берегов.
Ты к страсти полна презренья, но я, увы, не таков.

Сочувствия полным взглядом хоть раз на меня взгляни,
Чтоб не был я жалким нищим в чертоге царских пиров.

Владыка жестокосердный рабов несчастных казнит,
Но есть ведь предел терпенья и в душах его рабов.

Я жизни своей не мыслю, любимая, без тебя,
Как жить одному, без друга, средь низменных и врагов?

Когда умру, будет поздно рыдать, взывать надо мной.
Не оживить слезами убитых стужей ростков.

Моих скорбей и страданий словами не описать,
Поймешь, когда возвратишься, увидишь сама — без слов.

Дервиш богатствами духа владеет, а не казной.
Вернись! Возьми мою душу, служить я тебе готов!

О небо, продли подруге сиянье жизни ее,
Чтоб никогда не расстались мы в темной дали веков.

В глазах Красоты презренны богатство и блеск владык
И доблесть, и подвиг верных, как ни был бы подвиг суров.

Но если бы покрывало упало с лица Лейли, —
Врагов Меджнуна убило б сиянье ее зрачков.

Внемли, Саади, каламу своей счастливой судьбы
И, что ни даст, не сгибайся под ношей ее даров!