Array Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

Прошли те дни, когда он был беспечен, весел, счастлив,
Он радости большие знал, печали — небольшие.

Деньгами всюду он сорил, тюрчанке с нежной грудью
Он в этом городе дарил дирхемы [26] Дирхем — мера веса и название монеты. золотые.

Желали насладиться с ним прекрасные рабыни,
Спешили, крадучись, к нему тайком в часы ночные,

Затем, что опасались днем являться на свиданье, —
Хозяева страшили их, темницы городские!

Что было трудным для других, легко мне доставалось, —
Прелестный лик, и стройный стан, и вина дорогие.

Я сердце превратил свое в сокровищницу песен,
Моя печать, мое тавро — мои стихи простые.

Я сердце превратил свое в ристалище веселья,
Не знал я, что такое грусть, томления пустые.

Я в мягкий шелк преображал горячими стихами
Окаменевшие сердца, холодные и злые.

Теперь стихи мои живут во всех чертогах царских,
В моих стихах цари живут, дела их боевые.

Мой слух всегда был обращен к великим словотворцам,
Мой взор красавицы влекли, шалуньи озорные.

Забот не знал я о жене, о детях, о семействе,
Я вольно жил, я не слыхал про тяготы такие.

О если б, милая, меня ты видела в те годы,
А не теперь, когда я стар и дни пришли плохие,

Тогда звенел я соловьем, слагая песнопенья,
Тогда я гордо обходил пути, края земные.

Тогда я был слугой царям и многим — близким другом.
Теперь я растерял друзей, вокруг — одни чужие.

Заслушивался Хорасан твореньями поэта,
Их переписывал весь мир, чужие и родные.

Куда бы я ни приходил в жилища благородных,
Я всюду яства находил и кошели тугие.

Мне сорок тысяч подарил властитель Хорасана,
Пять тысяч дал эмир Макан, — даренья недурные.

У слуг царя, по мелочам, набрал я восемь тысяч.
Счастливый, песни я слагал правдивые, прямые.

Лишь должное воздал эмир мне щедростью подобной,
А слуги, следуя царю, раскрыли кладовые.

И тем и этим я владел в блестящий век Саманов,
От них — величье, и добро, и радости мирские.

Но изменились времена, и сам я изменился,
Дай посох: с посохом, с сумой должны брести седые.

В благоухании, в цветах пришла желанная весна,
Сто тысяч радостей живых вселенной принесла она.

В такое время старику нетрудно юношею стать,
И снова молод старый мир, куда девалась седина!

Построил войско небосвод, где вождь — весенний ветерок,
Где тучи — всадники равны, и мнится: началась война.

Вот молний греческий огонь, вот воин-барабанщик — гром,
Скажи, какая рать была, как это полчище, сильна?

Взгляни как туча слезы льет. Так плачет в горе человек.
Гром на влюбленного похож, чья скорбная душа больна.

Порою солнце из-за туч покажет нам свое лицо,
Иль то над крепостной стеной нам голова бойца видна?

Земля на долгий срок была во тьму повергнута, в печаль,
Лекарство ей принес жасмин, она теперь исцелена.

Все лился, лился, лился дождь, как мускус, он благоухал,
А по ночам на тростнике лежала снега пелена.

Освобожденный от снегов, окрепший мир опять расцвел
Ручьи наполнила вода, всегда шумна, всегда вольна.

Как ослепительный клинок, сверкнула молния меж туч,
И прокатился первый гром, и громом степь потрясена.

Тюльпаны, весело цветя, смеются в травах луговых,
Как новобрачные они, чьи пальцы выкрасила хна.

На ветке ивы соловей поет о счастье, о любви,
Ему в ответ поет скворец от ранней зорьки дотемна.

Воркует голубь древний сказ на кипарисе молодом,
О розе песня соловья так упоительно звучна.

Живите весело теперь и пейте славное вино,
Пришла любовников пора, им радость встречи суждена.

В кустах шиповника, в саду, влюбленный стонет соловей,
Успокоенье ты найдешь от звуков лютни и вина.