Евгений Евтушенко - Почти напоследок

- К сожалению, наш лучший бригадир, - мрачно шепнул мне начальник карьера. - В прошлом году его бригада по всем показателям вперёд вышла. Красное знамя надо было вручать. А как его вручать - в полицайские руки? Наконец нашли выход - премировали его путевкой в Гагру, а знамя заместителю вручили. Такой коленкор.

Предатель молодогвардейцев -нет,

не Стахович, не Стахевич -

теперь живёт среди индейцев и безнаказанно стареет. Владелец грязненького бара под вывеской: «У самовара», он существует худо-бедно, и все зовут его «Дон Педро».

Он крестик носит католический.

Его семейство

увеличивается,

и в баре ползают внучата -

бесштанненькие индейчата.

Жуёт,

как принято здесь,

бетель10,

он,

местных пьяниц благодетель,

но, услыхав язык родимый,

он вздрогнул,

вечно подсудимый.

Он руки вытер о штаны,

смахнул с дрожащих глаз

блестинку

и мне суёт мою пластинку «Хотят ли русские войны?». «Не надо ставить.» -«Я не буду!.. Как вы нашли меня,

10 Вид жевательного табака.

иуду?

Что вам подать? Несу, несу... Хотите правду -только всю?»

Из Краснодара дал он драпа в Венесуэлу через Мюнхен, и мне

про ужасы гестапо рассказывает он под мухой. «Вот вы почти на пьедестале, а вас

хоть ипа уег11 пытали? Вам

заводную ручку в зи1о12 втыкали,

чтобы кровь хлестнула?

Вам в пах

плескали купороса?

По пальцам били ёо1огозо13?

Я выдавал

сначала мёртвых,

но мне сказали:

«Без увёрток!»

Мою сестру

со мною рядом

они насиловали стадом.

Электропровод ткнули в ухо.

Лишь правым слышу.

В левом - глухо.

Всех предал я,

дойдя до точки,

не разом,

а поодиночке.

Что мог я

в этой мясорубке?

Я -

1га1ёог14 Олега, Любки.

Ошибся в имени Фадеев. Но я не из шпиков-злодеев.

11 один раз (исп).

12 зад (исп).

13 сЫогоко - больно (исп).

14 предатель (исп).

Я поперёк искромсан, вдоль.

Не я их выдал -моя боль.»

Он мне показывает палец,

где вырван был при пытке

ноготь,

и просит он,

беззубо скалясь,

его фамилии не трогать.

«Вдруг живы мать моя,

отец?!

Пусть думают, что я -мертвец.

За что им эта уег§иеп2а15?» -и наливает ром с тоской предатель молодогвардейцев своей трясущейся рукой.

В бытность мою пионером неподалёку от метро «Кировские ворота», в ещё не снесённой тогда библиотеке имени Тургенева, шла читательская конференция школьников Дзержинского района по новому варианту романа «Молодая гвардия».

Присутствовал автор - молодо-седой, истощённо красивый. Переделка романа, очевидно, далась ему нелегко, и он с заметным напряжением вслушивался в каждое слово, ввинчивая кончики пальцев в белоснежные виски, как будто его скульптурную голову дальневосточного комиссара мучила непрерывная головная боль.

Мальчики и девочки в пионерских галстуках, держа в руках шпаргалки, на сей раз составленные с горячим участием учителей, пламенно говорили о том, что если бы они оказались под гестаповскими пытками, то выдержали бы, как бессмертные герои Краснодона.

Я незапланированно поднял руку. В президиуме произошёл лёгкий переполох, но слово мне дали. Я сказал:

- Ребята, как я завидую вам, потому что вы так уверены в себе. А вот у меня есть серьёзный недостаток. Я не выношу физической боли. Я боюсь шприцев, прививочных игл и бормашин. Недавно, когда мне выдирали полипы из носа, я страшно орал и даже укусил врача за руку. Поэтому я не знаю, как бы я вёл себя во время гестаповских пыток. Я торжественно обещаю всему собранию и вам, товарищ Фадеев, по-пионерски бороться с этим своим недостатком.

Величественная грудь представительницы гороно тяжело вздымалась от ужаса. Но она мужественно держалась, в последнее мгновение заменив крик общественного возмущения, уже высунувшийся из её скромно накрашенных губ, на глубокий педагогический вздох.

- Этот мальчик - позор Дзержинского района. - сказала она скорбным голосом кондитера из «Трёх Толстяков», когда в любовно приготовленный им торт с цукатами и кремовыми розочками плюхнулся влетевший в окно продавец воздушных шаров. - Надеюсь, что другие учащиеся дадут достойный отпор этой вражеской вылазке.

Неожиданно для меня из зала выдернулся Ким Карацупа, по кличке Цупа, который сидел на парте за моей спиной и всегда списывал у меня сочинения по литературе. Цупа преобразился. Он пошёл к трибуне не расхлябанной марьинорощинской походочкой,

15 позор (исп).

обычной для него, а почти строевым шагом, как на уроках по военному делу. Цупа пригладил рыжие вихры и произнёс голосом уже не пионера, а пионервожатого: