Владимир Высоцкий - Избранное

Ножи держать тупыми!

А если бой — то без потерь,

Расстрел — так холостыми.

Нельзя и с именем Его

Свинцу отвешивать поклонов,—

Не будет смерти одного

Во имя жизни миллионов.

Конкретно, просто, делово:

Во имя чёрта самого

Никто нигде не обнажит кинжалов,

Никто навеки не уснёт

И не взойдёт на эшафот

За торжество добра и идеалов.

Забудьте мстить и ревновать!

Убийцы — пыл умерьте!

Бить можно, но не убивать,

Душить, но не до смерти.

Эй! Не вставайте на карниз

И свет не заслоняйте,

Забудьте прыгать сверху вниз,

Вот снизу вверх — валяйте!

Слюнтяи, висельники, тли,

Мы всех вас вынем из петли,

Ещё дышащих, тёпленьких, в исподнем!

Под топорами палачей

Не упадёт главы ничьей,—

Приёма нынче нет в раю господнем.

И запылает сто костров —

Не жечь, а греть нам спины,

И будет много катастроф,

А жертвы — ни единой.

И, отвалившись от стола,

Никто не лопнет от обжорства,

От выстрелов из-за угла

Мы будем падать из притворства.

На целый день отступит мрак,

На целый день задержат рак,

На целый день случайности отменят,

А коль за кем недоглядят —

Есть спецотряд из тех ребят,

Что мертвецов растеребят,

Натрут, взъерошат, взъерепенят.

Смерть погрузили в забытьё —

Икрою взятку дали,

И напоили вдрызг её,

И косу отобрали.

В уютном боксе, в тишине

Лежит на хуторе Бутырском,

И видит пакости во сне,

И стонет храпом богатырским.

Ничто не в силах помешать

Нам жить, смеяться и дышать.

Мы ждём событья в сладостной истоме.

Для тёмных личностей — в Столбах

Полно смирительных рубах —

Пусть встретят праздник в сумасшедшем доме.

И пробил час, и день возник

Как взрыв, как ослепленье.

И тут и там взвивался крик —

Остановись, мгновенье!

И лился с неба нежный свет,

И хоры ангельские пели,

И люди быстро обнаглели:

Твори, что хочешь, — смерти нет!

Иной до смерти выпивал,

Но жил, подлец, не умирал,

Другой в пролёты прыгал всяко-разно,

А третьего душил сосед,

А тот — его. Ну, словом, все

Добро и зло творили безнаказно.

И тот, кто никогда не знал

Ни драк, ни ссор, ни споров,

Теперь свой голос поднимал,

Как колья от заборов,—

Он торопливо вынимал

Из мокрых мостовых булыжник,

А прежде он был тихий книжник

И зло с насильем презирал.

Кругом никто не умирал,

И тот, кто раньше понимал

Смерть как награду или избавленье,

Тот бить стремился наповал,

А сам при этом напевал,

Что, дескать, помнит чудное мгновенье.

Какой-то бравый генерал,

Из зависти к военным хунтам,

Весь день с запасом бомб летал

Над мирным населённым пунктом.

Перед возмездьем не раскис

С поличным пойманный шпион —

Он с ядом ампулу разгрыз,

Но лишь язык порезал он.

Вот так по нашим городам

Без крови, пыток, личных драм

Катился день, как камнепад в ущелье.

Всем сразу славно стало жить, —

Боюсь, их не остановить,

Когда внезапно кончится веселье.

Ученый мир — так весь воспрял,

И врач, науки ради,

На людях яды проверял,

И без противоядий.

Ну и, конечно, был погром —

Резвилась правящая клика.

Но все от мала до велика

Живут, — все кончилось добром.

Самоубийц, числом до ста,

Сгоняли танками с моста,

Повесившихся — скопом оживляли.

Фортуну — вон из колеса!

Да! День без смерти удался —

Застрельщики, ликуя, пировали.

Но вдруг глашатай весть разнес

Уже к концу банкета,

Что торжество не удалось,

Что кто-то умер где-то

В тишайшем уголке Земли,

Где спят и страсти, и стихии,

Куда добраться не смогли

Реаниматоры лихие.

Кто смог дерзнуть, кто смел посметь,

И как уговорил он смерть?

Ей дали взятку — смерть не на работе.

Недоглядели, хоть реви,—

Он просто умер от любви.

На взлёте умер он, на верхней ноте.

[1976]

Лихие карбонарии,

Закушав водку килечкой,

Спешат в свои подполия

Налаживать борьбу,

А я лежу в гербарии,

К доске пришпилен шпилечкой,

И пальцами до боли я

По дереву скребу.

Корячусь я на гвоздике,

Но не меняю позы.

Кругом жуки-навозники

И мелкие стрекозы,

По детству мне знакомые —

Ловил я их, копал,

Давил, но в насекомые

И сам теперь попал.

Под всеми экспонатами

Эмалевые планочки.

Всё строго по-научному —

Указан класс и вид.

Я с этими ребятами

Лежал в стеклянной баночке,