Борис Гребенщиков - Книга Песен

Кто-то движется, но я бы не стал называть имен.

В повестке дня — история странных людей,

Они открывают двери — те, что больше нельзя закрыть…

Я не из тех, кому дано видеть свет,

Я не в силах помочь тем, кто попался в сеть.

Но если идет игра за стенами дня,

Пускай я всего только зверь, я хотел бы сказать тебе:

Видимо, новые дни не требуют слов…

1983

Мы сдвинемся с места

При счете один, два, три.

Мы будем смотреть снаружи

На голых женщин внутри.

Как странно быть вертикальным

При этом тяжелом труде.

Но все, что может спасти меня -

Это немного солнца в холодной воде.

Когда матросы падают в море,

Они помнят родную страну.

У капитанов есть мостик,

Им легче идти ко дну.

Но даже если забраться на мачту,

Став ближе к Полярной звезде,

Все, что может спасти морехода — это

Немного солнца в холодной воде.

Все трамваи идут на север,

Где всегда бушует метель.

Их колеса режут асфальт,

И в каждом стоит постель.

Но мы остаемся здесь

Здесь, там и везде,

Внося в свою жизнь элементы фри-джаза,

В виде солнца в холодной воде.

1983

Ты самый быстрый танцор, ты танцуешь под прицелом зимы.

Ты самый быстрый танцор, ты танцуешь под прицелом зимы.

Ты носишь губы в стеклянном чехле,

Смеешься обезвреженным ртом,

Но когда приходит ночь, ты видишь в ней больше, чем мы.

Твои сиамские сны небезопасны для носителей брюк,

Твои сиамские сны небезопасны для носителей брюк.

Большие мужчины не знают тебя,

Для них ты не больше, чем снег.

Но для тех, кому пятнадцать , ты воистину смотришь на юг.

Ты самый быстрый танцор, ты танцуешь под прицелом зимы.

Ты самый быстрый танцор, ты танцуешь под прицелом зимы.

Ты носишь мир в стеклянном чехле,

Смеешься обезвреженным ртом,

Но когда приходит ночь, ты видишь в ней больше, чем мы.

1983

В этом городе снег,

Я видел — это был снег.

В этом городе снег,

Но в воздухе пахнет весной.

И я не знаю, что будет со мной,

Когда в реках двинется лед.

Но я вижу свет в этом окне.

Я не знаю, как ждать тебя,

Но ждать тебя — великая честь.

Я боюсь назвать тебя,

Достаточно того, что ты есть.

Не знаю с чем это кончится здесь,

Но я слышу, как сводят мосты,

И я вижу эти руки в окне.

Никто не сможет дать мне,

Никто не сможет дать мне,

Никто не сможет дать мне,

Того, что можешь дать ты,

Только ты.

Я не знаю, как ждать тебя,

Но ждать тебя — великая честь.

Я не знаю, как мне назвать тебя,

Но ты есть.

Не знаю чем это кончится здесь,

Но я слышу, как сводят мосты,

И я видел все это во сне.

Никто не сможет дать мне,

Никто не сможет дать мне,

Никто не сможет дать мне,

Того, что можешь дать ты,

Ты.

Никто не сможет дать мне,

Никто не сможет дать мне,

Никто не сможет дать мне,

Того, что можешь дать ты,

Ты,

Только ты.

1985

Стоя здесь, между Востоком и Западом

Пытаясь понять, зачем мы здесь -

Я не умею, как те, о ком я читал,

Но я хочу петь — и я буду петь.

Все говорят, что любовь — это девятый вал,

Но что же нам делать здесь, на берегу?

Я сделаю то, чему меня никто не учил -

Пока я люблю, я это могу.

Могу хотя бы сказать вам:

Любовь — это все, что мы есть…

И вот мы стоим здесь между Востоком и Западом,

Имея все, что было обещано нам.

То, что я знаю, это значительно больше меня

Но есть то, чего никогда не доверить словам.

Но я говорю не словами:

Любовь — это все, что мы есть…

1985

На что я смотрю

На тополя под моим окном?

Все меньше листьев, скоро будет зима.

Но даже если

Зима будет долгой,

Едва ли она будет вечной.

Ну, а тем временем

Что же мне делать с такой бедой?

Какая роль здесь положена мне?

Для тех, кто придет ко мне,

Чайник держать на огне

И ночью писать

Письма с границы между светом и тенью.

Мы движемся медленно,

Но мы движемся наверняка,

Меняя пространство наощупь.

От самой нижней границы

До самой вершины холма

Я знаю все собственным телом.

Никто не пройдет за нас

По этой черте.

Никто не знает того,

Что здесь есть.

Но каждый юный географ

Скоро сможет об этом прочесть

В полном собрании

Писем с границы между светом и тенью.