Борис Гребенщиков - Книга Песен

Подобие любви создать из жажды.

И временем раскрасить, чтоб однажды

Поверить самому. Не знаю я

Откуда этот редкостный напев,

Знакомых нот прекрасное сплетенье? -

Стук в дверь мою. Кто? — спрашиваю. Тени.

Они ответствуют: Орел, Телец и Лев.

Я говорю: Откуда вы ко мне, какой судьбой?

И ключ в дверях вращаю.

Поставить чай немедля обещаю,

И дверь держу на этой стороне.

Они смеются: Вот напрасный труд!

Не трать сил зря. И чинно сквозь проходят,

Садятся в круг и глаз с меня не сводят.

И кажется, они чего-то ждут.

Послушайте, любезные друзья,

Не может быть, чтоб вам был нужен я.

Должно быть, здесь произошла ошибка…

Но скрипка на стене моей дрожит,

И — Боже мой — мне кажется, бежит,

По их чертам знакомая улыбка.

Так и живем, не пропустив ни дня,

И каждый день проходит словно дважды.

И я все пью и мучаюсь от жажды,

А гости здесь и смотрят на меня.

1984

Корабль уродов,

Где твой штурвал и снасть?

Я так боюсь упасть

В морскую воду.

Корабль уродов,

Что ты готовишь мне?

Гибель в морской волне

Или свободу?

1984

Мир, как мы его знали, подходит к концу,

Мир, как мы его знали, и Бог с ним!

За последнюю тысячу лет мы постигли

Печальную часть наук,

Настало время заняться чем-то другим.

Свари мне кофе, и я буду верен тебе.

Ответь на мой взгляд,

И мы опять попадем в эту сеть.

Набери мой номер, и я отвечу тебе,

Хочешь ты того или нет

Скажи мне слово, и я смогу его петь.

Двенадцать из десяти не знают, что ты — это ты,

Двенадцать из десяти считают тебя луной.

Двенадцать из десяти боятся тебя,

Понимая в тебе свою смерть

Но я буду рад, если ты встанешь рядом со мной.

Мир, как мы его знали, подходит к концу,

Мир, как мы его знали, и Бог с ним!

За последнюю тысячу лет мы постигли

Печальную часть наук,

Настало время заняться чем-то другим.

1986

Благословение холмов да будет с нами

Благословение апрельской грозы

Да поможет нам расцвести вновь

Нас учили жить — лишь бы не попасть под топор

Новый день мы будем строить сами

1986

Я вхожу в комнату, я буду в ней ждать

Здесь есть камни и прочие книги, понятные мне

Снаружи кто-то слышит мой голос,

но я пою ветру о солнце

и солнцу о полной луне

И то, что я знаю это то, что я есть

и северный ветер бьет мне в окно

Я знаю, что я иду в темноте

Но почему мне так светло, так светло?

Горный хрусталь будет мне знаком

невидимый для глаз, но тверже чем сталь

Я сделал шаг с некоторым страхом

я должен был упасть. Меня спас

горный хрусталь

Ветер с вершины будет нам снегом

и несколько друзей из тех, что больше не спят

Листья вершин сливаются с небом

Но разве это ночь

а если ночь, то где же в ней яд

Я видел дождь, я видел снег

я видел все, что здесь есть

Смерть, где твое жало?

Я вижу свет и значит Он здесь

1986

Мне снился генерал Скобелев,

Только что попавший в тюрьму.

Мне снилось, что он говорит с водой,

И вода отвечает ему.

Деревья слушали их,

Вокруг них была пустота.

Была видна только тень от круга,

Тень от круга и в ней тень креста.

Дело было на острове женщин,

Из земли поднимались цветы.

Вокруг них было Белое море,

В море громоздились льды.

Женщины стояли вокруг него,

Тонкие, как тополя.

Над их ветвями поднималась Луна,

И под ногами молчала земля.

Генерал оглянулся вокруг и сказал:

"Прекратите ваш смех.

Дайте мне веревку и мыло,

И мы сошьем платья для всех.

Немного бересты на шапки,

Обувь из десяти тысяч трав;

Потом подкинем рябины в очаг,

И мы увидим, кто из нас прав."

Никто не сказал ни слова,

Выводы были ясны.

Поодаль кругом стояли все те,

Чьи взгляды были честны.

Их лица были рябы

От сознанья своей правоты;

Их пальцы плясали балет на курках,

И души их были пусты.

Какой-то случайный прохожий

Сказал: "Мы все здесь, вроде, свои.

Пути Господни не отмечены в картах,

На них не бывает ГАИ.

И можно верить обществу,

Можно верить судьбе,

Но если ты хочешь узнать Закон,

То ты узнаешь его в себе."

Конвой беспокойно задвигался,

Но пришедший был невидим для них.

А генерал продолжал чинить валенки,

Лицо его скривилось на крик.