Елена Ананьева - Южное солнце – 4

Мой товарищ, так бывает, родился дельфином.
Он все понимал без слов, прикрывал мою спину.
С виду неуклюжий, но почти всегда и везде
Был шустр, опережал других, словно дельфин в воде.
Он ушел, не успев мне сказать: «Прощай, пока!»,
Но порой слышу голос его издалека:
«Мы, дельфины, чем люди, еще менее вечны,
Потому, что более, чем они, человечны.»

Скворцы вприпрыжку на асфальте
Под ветром скачут и дождем,
Они почти что крутят сальто,
Им непогода нипочем.

Ненастный день весны не портит,
Победокурит и пройдет.
Судья – ворона в птичьем спорте
Прокаркала, что всем зачет.

Ты жив и свободен в поступках,
Во многих, пускай не во всех,
И в этой обители хрупкой
Жить так – это тоже успех.

Быть может, стремился к другому —
Богатству и славе, чинам,
Но все обернулось искомым,
И ты отыскал его сам.

Лишь стало теперь все понятным,
Мудрец был воистину прав —
Как жить в нашем мире превратном?
Как травы живут среди трав.

Зима. Мороза нет. Но день чудесный.
В дождливой пьесе солнечный антракт.
С бутылкой пива сумасшедший местный
Босой ногою отбивает такт.

Сегодня он не затевает споров
Со мной о Боге, о мирских делах,
И пуст в его тележке грязный короб,
Огрызки хлеба в нем – еда для птах.

Шабат всегда он строго соблюдает,
А тут еще такой прекрасный день,
И с улиц ничего не собирает,
Обычно тащит в короб дребедень.

День этот и для здешних птиц награда,
Слетелись мелкие из разных мест.
А этот короб – птичий Эльдорадо,
Как будто бы спустился к ним с небес.

Январь. Брожу по солнечному югу
И радуюсь, как тот же самый птах,
Тому, что солнце вытеснило вьюгу,
Что пчелы копошатся на цветах.

Дожди еще придут и будет серо,
И мой неадекватный визави
Мне объяснит: «Недостает нам веры!»
Отвечу:» Не хватает нам любви!»
Собиратель улиток
Я простой собиратель улиток.
Каждый раз после зимних дождей
«Рогачи» не бросают попыток
Поменять место жизни своей.

Кто-то скажет, с людьми они сходны,
Те добились ведь цели своей:
После многих попыток бесплодных
По планете рассеялись всей.

Но ведь люди, они – быстроходны,
До сверхдальних дотянутся мест,
Самолеты, авто, пароходы
Переправят в единый присест.

Жизнь в саду стала невыносимой,
И улитки, по старым клише,
Домик свой переносят на спинах.
У людей он хранится в душе.

Недалече они отползают,
И раздавлены чьей-то ногой,
Тихоходы садов погибают
Вместе с домом, что носят с собой.

Я простой собиратель улиток.
Их в траву возвращаю, в кусты.
На асфальте, дождями омытом,
Жизнь спасаю, но жизнь без мечты.

Не считайте звезды, не считайте,
Все равно их всех не перечесть,
Вы одну, давайте, выбирайте,
Берегите, словно вашу честь.

И она хранить вас тоже будет.
Не секрет, что в жизни впопыхах,
Путаются неплохие люди
В звездах, странах и своих делах.

Пусть она горит высоким светом,
Знаком добрым среди долгих лет.
Если звездным дорожить заветом,
Звездный в жизни выпадет билет.

Судьба, дай мне прожить еще с десяток лет,
Я дорожу своей не главной ролью
В балансе между радостью и болью,
Поденно я живу, и нареканий нет,
Что не с начала я себя с природой слил,
Что время упустил, не разобрался,
Искал себя не там, блуждал, метался,
Суфлеров слушал, делал вид, а сам не жил.
Всего-то дел, отсрочить строгий приговор…
Для смертного любого неизбежен,
Туманна даль и горизонт безбрежен,
Пока ты вдруг не переступишь жизни створ.
Судьба, дай мне прожить еще с десяток лет…

Духи трав окружили меня,
И пахнуло ромашкой, полынью.
Для кого-нибудь просто сорняк —
Я в них рос под небесною синью.

Но потом гравий, сталь и бетон,
Сладко-приторный запах бензина
В городской свой загнали загон,
Где власть духов природы бессильна.

Так и жил, плюс лосьон для бритья,
Водки, пива, вина ароматы,
Был им мальчиком я для питья,
Был пропавшим без детства солдатом.