Елена Ананьева - Код любви

Лера посмотрела в маленькое окошко антресолей, переделанных в мансарду. Не сдержала восхищения: как все удивительно. Высокий четвертый этаж открывает панораму. Старый, до боли любимый и родной город Одесса – на ладони. С птицами готова вот-вот улетать в необъятную даль. В окне виднеются купола трех церквей. Готической немецкой кирхи, совсем близко, отреставрированного Преображенского собора на площади и далеко вдали Успенского собора. Всмотрелась вдаль. Пробормотала «спаси и сохрани»…

Резко повернулась от окна и спустилась по винтовой маленькой лестнице в гостиную. Сегодня у нее в галерее выставка перед вылетом на всемирную выставку в Мюнхен.

Телевизионные Новости сообщили: «Замироточила икона Донской Богоматери в Свято-Иверском монастыре»… В какое время мы живем необыкновенно! Всё настолько обострено и непредсказуемо. Каждый крутится, как может.

Никогда не думала, что пополню списки выехавших людей на постоянное место жительства. Ведь все раньше было так хорошо. Они не были диссидентами. Мирились с заметно протухшей системой, и находили своё, приемлемое канонам чести, заложенным в прошлых столетиях, место. Но в одночасье всё разметалось и былому спокойствию, и минимальному чувству надежности пришел конец. А следом тоска, страх и одиночество со всеми вместе свалившимися проблемами. Вроде сорок сороков!.. Это ли освобождение или наоборот – нагнетание тоски, мгновенно накатившей? Будто кинулись в холодный омут с головой. Да, кинулись и этому были еще большие предпосылки. Как у других, да не так! Беженцы, так официально стали именоваться выехавшие на постоянное место жительства в документах тысячи людей, выданных посольством Германии. У каждого своя причина отъезда. У Леры она была очень основательна. Всё надежное, что было раньше, испарилось. Всё, чем жила раньше, улетучилось. Это затронуло интересы детей. Самого дорогого в жизни. Старшая дочь вышла замуж за немца, переселенца в Германию из Польши. Но жизнь с ним не задалась. Так и её… Самое страшное, что казалось раньше, случилось. Сума!.. Еще хуже только тюрьма. Бог упас. И то приходилось взывать несколько раз к его помощи. Восстановить справедливость, столь хрупкую вещь в тоталитарной системе.

Валерия Вершинина, моя героиня, поехала вслед за мной. «Наш» сын остался в родной стране. Как это возможно пережить?! Иногда казалось совершенно невозможно. Такая тоска брала за душу. И если, как определил классик Лев Толстой, один из немногих известный и почитаемый за рубежом, особенно после показа четырехсерийного фильма «Война и мир» в Германии: «Все счастливые семьи счастливы одинаково», – а метущаяся, страдающая из-за любви Анна Каренина, разделённая с сыном, столь современна! Интересно проследить и последовать за теми, кто явно в определённый момент почувствовали свое несчастье. Бес-перспективность. Бес-про-будный страх перед будущим! И ладно бы своим, а своих кровиночек, деточек драгоценных и со всей степенью ответственности, какая у кого была, принялись эту ситуацию исправлять. Из чувства долга. Заодно. Идеи воссоединения семьи. Спасения. Кто-то попал под такую раздачу, что-только предположи, что так может случиться, остался бы на своем месте, таком приятном, тепленьком, насиженном. А они понеслись… куда? Зачем? Большинству это было совершенно не столь необходимо. Многие попали, как и она, в параллельный мир. Новый, достойный, создать уже поздно, а свой терять невозможно. Так и носим за собой свой домик, тащимся улиткой, взбираемся на дерево осенью, чтобы поспеть к сбору урожая следующего года.

Холокост, проникший страхом в кровь евреев, заставил кого раньше, кого позже паковать свои вещи. И не только Холокост, а уничижающее отношение в обществе к инородным. Неприятие и разогреваемая национальная рознь. Обыкновенный фашизм, поднимающей забрало и открывающий с равнодушного попустительства правительств, и нейтральных, интеллигентных наблюдателей, свой уродливый, звериный оскал.