Александр Мардань - Лист ожиданий (сокращенный вариант)

ОН (в такт музыке) :

ОНА: Это чье? Ты мне раньше не читал.

ОН: Ассоциации не возникали… (Пауза.) Что это у тебя там?

ОНА: Радио включила. Не могу больше этот кошмар смотреть.

Вера делает громче, звучит песня Аллы Пугачевой:

Свет в обоих номерах медленно гаснет

Современный гостиничный номер. На сцене — Вера, она примеряет перед зеркалом длинное платье сиреневого цвета. Стук в дверь. Входит Константин в красивом костюме. Подходит к Вере, обнимает ее.

ОНА: Вот, решила примерить. Как тебе?

ОН: Ты будешь самая красивая. Закрой глаза.

Вера прячет лицо в ладони. Константин скрывается за дверью и возвращается с бутылкой шампанского и букетом роз.

ОН: Поздравляю тебя…

ОНА (целуя Константина) : Двадцать пять… А я думала, за всей этой суетой ты и не вспомнишь.

ОН: Такую круглую дату — и забыть! Тридцать лет. Больше, чем роз в букете.

Вера разбирает букет и расставляет цветы в вазы.

ОНА: А помнишь в Питере, когда самолет задержали, ты приехал поздно ночью и первый раз без цветов…

ОН: Не помню.

ОНА: Было-было. Я ужасно расстроилась… и дождь шел такой унылый… Ты уже спал, а я не могла уснуть. Так тоскливо стало! Решила — хватит. Утром встану пораньше, пока ты спишь, и уеду. Без объяснений, сам все поймешь.

ОН: Почему же не уехала?

ОНА: Ты не отпустил.

ОН: Не помню.

ОНА: Ты и не можешь помнить. Я проснулась, еще шести не было… Ты меня держал за руку. Во сне. Не обнимал, просто держал за запястье, крепко-крепко.

Константин берет Веру за руку, целует ладонь.

ОН: Хорошо, что удержал.

Константин берет одну розу и отрывает лепестки.

ОНА: И думать не смей! За тридцать лет так и не понял, что от этих лепестков — жуткие пятна. Ты же мне платье испортишь, в чем я завтра буду? Лучше переоденусь, от греха подальше. (Уходит в ванную.)

ОН: От греха подальше… (Громко — Вере в ванную) : Вера, от греха подальше — это как?

Вера выходит в брюках и блузке, платье вешает в шкаф.

ОН: Мы с тобой всю жизнь прожили в разных городах, а потом еще и в разных странах оказались. Куда уж дальше — от греха… Но все равно были рядом. Пусть не вместе, но рядом.

Пауза. Константин достает из кармана пиджака футляр.

ОН: Посмотри, какие кольца.

ОНА: Красивые… А с размерами не ошибся?

ОН: Завтра проверим!

Звонит телефон. Константин берет трубку.

ОН: Алло. Да, Олег, это я. Зашел к Вере Васильевне поинтересоваться, как дела, она же у нас ответственная за фуршет. Пардон, за банкет. Да, даю. (Передает трубку Вере.)

ОНА: Да, Олежек. (Пауза.) Конечно. Я к вам зайду часа через три. Что? Нет уж, доверься женщинам и не мешай. (Кладет трубку. Шутя, замахивается на Константина.) Ты зачем трубку взял, конспиратор?

ОН: Брось, ничего страшного.

ОНА: Ты уверен, что он не догадывается?

ОН: Может, делает вид. А ты до сих пор этого боишься?

Вера не отвечает и закуривает сигарету.

ОН: Новости! Ты что — опять? Года три не видел тебя курящей.

ОНА: Волнуюсь.

ОН: Знаешь, кто написал траурный марш?

ОНА: Шопен.

ОН: Ошибаешься. Мендельсон.

ОНА: Да ну тебя с твоими шутками! Тебе проще, ты дочку второй раз замуж выдаешь, а я сына впервые женю.

Константин, дурачась, напевает марш Мендельсона.

ОН: Ты что, не помнишь, как это происходит? Тогда делюсь опытом. «Согласны ли вы стать мужем и женой?», кольца, фотографии… После того, как они поцелуются, загсовская тетка скажет, что в жизни их ждут не только радости, а потом прикажет молодым подойти к родителям и низко поклониться. Обе мамы обычно в этом месте рыдают в три ручья.