Александр Галин - Сон героини

Горячев.Он всё это предвидел! Всё! А можно чуть-чуть повернуться лицом к свету, Пашенька Сергеевич? Дайте ваш грим посмотреть…

Шубин.Подожди с гримом! (Живо.) Семён, тебе я верю, скажи, костюм ужасен? В какой лапсердак они вождя одели! Ты посмотри!

Горячев.Бог ты мой! А где же жилеточка?

Шубин.Сказали – не нужна жилеточка. Пальто должно быть застёгнуто…и всё в один цвет…

Горячев.Не ходил Ленин в застёгнутом пальто.

Шубин.Я им то же самое сказал!

Горячев.Владимир Ильич всегда был распахнут.

Шубин.Говорят: ходить не будете – будете стоять.

Сказали – главное, чтобы была кепка в руке.

Горячев.А кто костюмеры-то?

Шубин.Не знаю никого. Какие-то девицы… пьяные, по-моему… Сидят в костюмерной и даже вино не убрали со стола. Одеваюсь и слышу за спиной разговор. Одна другую спрашивает: «Что опять про Вовца начали снимать? Соскучились, что ли»? Так что я, оказывается, приглашён на роль Вовца!

Горячев.О господи! Да дуры необразованные! Не обращайте на них внимания, Пашенька Сергеевич!

Шубин.Вроде фильм у них из современной эпохи. Мне сценария не дают. Гадаю, кто я и зачем.

Горячев.А чего гадать-то? Вы – Ленин! Дайте на грим-то хоть посмотреть…

Смотрит.

Шубин.Что художник скажет?

Горячев.Это что за бороду они вам приклеили?

Шубин.Я им говорил – бородку надо… острее.

Горячев.А брови зачем такие?

Шубин.Брови мои.

Горячев.Так прибрать их надо, подстричь.

Шубин.Подожди ты морщиться? Ну, говори! Что ещё?

Горячев.Да хулиганство это, а не грим!

Шубин.Мне позвонила со студии женщина, сказала – она режиссёр… ну и приглашаем, значит, вас сыграть Владимира Ильича. Сказала: «Как режиссёр я вижу только вас». Сердце артиста забилось: понимаешь… я уж думал, что забыли меня… похоронили… оказывается, есть ещё такой артист! Жив ещё! Хорошо, сказал, снимайте. А потом всю ночью не спал – думал над ролью. И засомневался: ну какой, к лешему, теперь я Ленин?

Горячев.Вы ещё будете сомневаться! Пашенька Сергеевич! Да что вы?!

Шубин.Ты думаешь?

Горячев.Ну кому ещё, скажите мне, у нас Ленина играть? После вас-то?

Шубин.Ты думаешь? Мне, брат, уже за семьдесят. До моих лет Владимир Ильич ведь не дожил. И потом, он же щуплый был… быстрый – ртуть! А посмотри на меня – из меня теперь три Ленина можно скроить.

Смотрят друг на друга.

Эта самая режиссёрша мне по телефону сказала – мол, идея у неё, что Ленин вроде бы приснился… девушке…

Горячев.Ну и значит – очень она хорошая девушка, если видит такие сны.

Шубин.Ты знаешь… но приснился не совсем… Ленин…

Горячев.А кто?

Шубин.Памятник.

Горячев.Кто?!

Шубин.Эта режиссёрша сказала… Она хочет, чтобы памятник у неё в фильме ожил, памятник Ленину, и голосом заговорил Владимира Ильича.

Горячев.Памятник?

Шубин.Ну да. Идея с памятником, конечно, стара как мир. Но смотря куда режиссёр повернёт, как подаст…

Горячев.Да какой она режиссёр? Деньги достала…и уже режиссёр…Сейчас так!

Шубин.Подожди-подожди…

Горячев.А зачем памятник? А живой Ленин не может уже присниться, что ли?

Шубин.Всё это меня, конечно, тоже очень смущает… С другой стороны, я памятников никогда не играл. Это мне интересно. Я спросил костюмеров: «Если я памятник, то, что же, я на пьедестале стою?»

Горячев.Вон там что-то темнеет… Похоже на пьедестал…

Шубин.Не-ет, брат! Ответили девушки так: «Он у нас с постамента уже спрыгнул».

Горячев.Это комедия, что ли, у них будет?

Шубин.Мне костюмеры сказали – фильм-триллер.

Горячев.А-а-а! Это теперь модно у них, модно. Это пришло с запада. Теперь триллеры эти для молодых снимают… Дети любят их. Детям будут показывать, как Ленин с постамента сигает, вместо сказки на ночь.

Шубин достаёт листки с текстом.

Шубин.Дали артисту вот этот листок с текстом. Попробовал почитать сцену – ни черта не понятно. Помнишь, ты мне текст за партнёров подавал… в гримёрной…

Горячев.Подавал, подавал! И за Свердлова читал и за Троцкого… За Надежду Константиновну… За сестрицу вашу, Марию Ильиничну… Да кем я только не был!