Алексей Лукшин - Семён Светлов

– Нет. Пусть она с мамой разбирается. Машка на готовое пришла. Я коллектив создал – работайте. Двадцатилетней сопле достаточно было не позволять принимать собственные решения и сказать нет. Только развалить всё и могут. Не хочу говорить об этом.

– Созидатели и творцы разрушений не в меньшей степени важны друг для друга.

Он показал на оттопыренное одеяло:

– Греешь? Ну, что с ногой?

– Греешь? – повторил Семён с иронией. – Ничего не говори. Мрак полный – ты не знаешь. Давно думал посоветоваться, только… – поглядел Андрею в глаза. – Стыдно.

Он приоткрыл одеяло и показал ногу. Андрей посмотрел на неё, перевёл глаза на Семёна:

– Ты что, с ума сошёл?

Ничего больше он сказать не отважился, чтобы не обижать друга.

– А Машка куда смотрит?

Не вдаваясь в объяснения, Семён пытался одной фразой подвести итог:

– Через два часа поезд. Вот тебе и позвонил.

– Говори, не молчи только.

– Скажи, ты как будешь ко мне относиться, если я буду без ноги?

Андрей после этого вопроса застыл, сражённый глупостью человека, о котором бы он никогда такого не подумал.

– Сём! Ты спятил?

Он поднялся во весь рост перед ним. Долго всматривался.

«Нет. Он серьёзен».

– Ты такими глупостями засрал мозги. Умный человек. Ты о чём?

Он покачал неодобрительно головой.

Семён, поняв, что получилось по-идиотски, наскоро искал оправдания.

– Мне маленькая Машутка предсказала, что ты самый первый отвернёшься от меня, если мне отрежут ногу.

Андрей долго раздумывал, понемногу овладевая собой.

– Тяжёлый случай. Ты совсем не о том думаешь. Думай о себе и не накручивай ерунды. Тебе кто посоветовал так думать? Очнись! Какая разница, с ногой человек или без? Ты посмотри на общество. Они с руками и ногами, но, если объективно оценивать, обуза для близких, для окружающих, для государства. Ты же без рук, без ног будешь нормальным гражданином, другом, человеком.

Семён отвернулся, внимательно слушая. Андрей продолжал:

– Тебе кто внушает эту ересь? Опомнись. Сеня, ты слышишь меня? А-а-а! Сеня, скажи, слышишь?

Но в лице Семёна что-то изменилось, что-то едва уловимое. Что-то. Он понимал Андрея, но воспринимал их по-своему, придавая им другой смысл.

– Ну ты что разошёлся, Андрюх? Хватит. Я понял. И сейчас Машутка, маленькая, настояла на разговоре, – то ли он переживал: понимает ли он, Андрей, о какой Маше идёт речь, не перепутал ли; то ли хотел прикрыться этим словом – «Машутка», как щитом, – совета спросить, надо резать или нет. Она к тебе очень расположена.

– Нет, ты не понял, – как можно спокойнее говорил Андрей, – уже поздно понимать. Сколько умных людей вокруг тебя. Многие тебя уважают, кто-то любит. А ты послушал и слушаешь эту дурочку, набитую спермой голову. Сень, так не бывает.

– Ты что о ней так? Не надо. Она же моя женщина.

Не скрывая своего отношения к словам Семёна, Андрей обмяк.

– Будь моя воля… Тогда в Германии врачей слушать надо было. Не кого-то, не её, а тех врачей.

Семён попытался опять сменить тему.

– Андрюх, ты не знаешь всего. Потом, ладно? Потом. Отвезёшь в аэропорт?

Андрей сел в волнении, снова поднялся. Вскинул руку, посмотрел на часы.

– Через час пятнадцать выходи, подъеду.

Он пошёл к выходу двери, понимая, что никакого разговора не получилось. Эта маленькая засранка прочно заняла место в голове друга.

В дверях ему попалась Маша Светлова, поджидавшая его. Вся в слезах.

Она прошептала:

– Хочет выпроводить детей, меня, а пригласить маленькую, попрощаться перед дорогой. Что делать?

– Не вздумай! Пошла она вон! Я видел её – сидит в машине перед домом.

Андрей шёл по двору. Маленькая Маша, снова увидев его, вышла из машины в надежде поговорить. Андрей заметил её и воспользовался тем, что она стояла в стороне. Уверенными шагами прошёл мимо, словно был озадачен чем-то. Сел в машину, поехал.

Маша встала у него на дороге преграждая путь. Андрей остановился и подыграл ей: удивлённо спохватился, словно не заметил, что она давно здесь.

Он открыл боковое окно и остановился.

– Привет, – дружески поздоровалась она.

Андрей кивнул, но даже не улыбнулся.

– Привет. Ты как здесь?

Она тут же заговорила о своём:

– Поговори с его женой.

Сказано было так, словно всё писалась красивым почерком, а слова «его женой» – печатным выделенным текстом.

– О чём? – прикрылся он недогадливостью и незнанием, хотя предполагал, что она была уверена в том, что ему должны рассказать о её желании увидеться с Семёном.