Габриэль Марсель - Пьесы

Элиза. А в такси по пути на вокзал ты рта не раскрыл!

Морис. Видишь ли, я из тех, кто в минуты очень сильного волнения ощущает необходимость побыть в одиночестве. (Помолчав.) Но, наверное, ты права. До его ухода на фронт я не был таким. Возможно, тревоги этих лет надломили меня душевно. Ты ведь знаешь, был период, когда мне казалось, что я не выдержу.

Элиза. А я?

Морис. Элиза, это вопрос темперамента.

Элиза. Ты ведь знаешь, у меня со здоровьем дело обстоит куда хуже, чем у тебя.

Морис. Может быть, это еще и оттого, что мы оказались с тобой с глазу на глаз, в полном одиночестве… Уехали все наши друзья, кроме Лорансо…

Элиза. Ну, будем теперь говорить об этом болване! Доктор Блондэн нашел, что с горлом у меня плохо. Придется опять делать прижигания.

Морис ( безразличным тоном). Как это неприятно.

Элиза. Он настаивает, чтобы я непременно съездила летом на курорт.

Морис. Очень печально… Возможное действительно в чем-то сдал. Но и вы изменились.

Элиза. Кто — вы?

Морис. Этьен и ты. Он стал гораздо острее замечать какие-то вещи. Впрочем, так было уже во время его последних отпусков… Перед войной это был еще ребенок. С другой стороны, ты… совершенно очевидно, что ты… стала больше выказывать свой характер. Не думаю, чтоб он у тебя в действительности изменился — изменилось то, как ты держишься, манера разговаривать, в тебе появилась уверенность, какой я прежде не замечал. Может быть, это оттого, что со времени войны практические вопросы стали больше значить в нашей жизни и что тем самым твоя… твоя роль возросла?.. Все же…

Элиза (горячо). Что за дурной человек, господи боже мой! Сколько в нем злости!

Возвращается Агата.

Элиза. Что, этот дурень проводил тебя до самого книжного магазина?

Агата. Ты говоришь о господине Лорансо?

Элиза. Разумеется!

Агата. Я не знаю, почему он кажется тебе глупцом.

Морис. Она тоже не знает, но это несущественно.

Агата. Он производит впечатление весьма порядочного человека.

Морис. Это золотое сердце.

Элиза. Главное, простофиля. Все им всегда вертели, кому только не лень. Да достаточно взглянуть на него. Рот всегда открыт…

Морис ( поднимаясь ). Я пошел в Сорбонну за Этьеном.

Элиза. Это после всего, что я тебе сказала?

Морис. Я не понял. До свидания, Агата. (Уходит.)

Элиза. О!..

Агата. Что ты?

Элиза. Нет, ничего… Какую книжку ты купила?

Агата. «Триумф смерти».

Элиза. Ну и название! Кого это?

Агата. Д’Аннунцио.

Элиза. Это о ней Морис и Этьен говорили вчера вечером?

Агата. Да.

Элиза. Тебе бы ее дали почитать.

Агата. Элиза, я вправе иметь какие-то свои книги.

Элиза ( горничной, на стук). Что там такое?

Леони. Сударыня, принесли телеграмму.

Элиза (берет телеграмму). Из Буржа. Какая-нибудь неприятность. «Мирное улаживание дела продиктованных вами условиях невозможно но процесс может иметь неблагоприятный исход как быть желательны формальные инструкции». Ну вот. Мне надо ехать. Еще развлечение!

Агата. Что за процесс? Это по поводу того дела — о ремонте дома за счет арендатора? Но ведь в арендном договоре должно быть указано…

Элиза. Голубушка, я тебе объясняла тысячу раз…

Агата. Хорошо, можешь не повторять. Ну, а если написать очень обстоятельное письмо?

Элиза. С такими канальями это значило бы попусту изводить чернила. И потом, письмо: кто его составит? Морис?!.. Когда надо говорить, тут у меня все получается само собой, срабатывает инстинкт; а когда я оказываюсь перед бумажкой — ну, это уже совсем не то… Так что снова — расходы, трата сил. К счастью, у меня железное здоровье.

Агата. Все же ты должна поберечь себя.

Элиза. Только не говори ерунды, ладно? Кто, кроме меня, этим займется? Он-то, с его ленью, он бы давно избавился от недвижимости — и на каких условиях! Страшно себе представить. Все, на что он способен, это тратить. Знаешь, сколько стоил этот кошмар? Три тысячи пять франков уплачено за мазню, дитя мое, — каково? А я должна приноравливаться ездить в Бурж вторым классом. До войны со мной такого не бывало! Все эти вшивые фабричные ездят вторым, получая по сорок су в день. На днях я сказала об этом Морису — и знаешь, что он мне ответил? «Вот и отлично, поезжай третьим классом; наверняка встретишь там одних буржуа». А сам он — ему в путешествии подавай только спальный вагон… Вообще один бог знает, что они станут делать в мое отсутствие. И кухарка новая, она тут же усвоит дурные привычки, это сейчас в моде.