Николай Гумилев - Отравленная туника

Нет.

Да, знаю я, незрелая девчонка
С печальным ртом, огромными глазами
Тебе дороже… Так она погибнет!

Императрица, грустно жить в цепях!

В цепях?

Да, если Кесарь всё узнает,
Ты думаешь, что он тебя простит?

И ты решишься женщину предать,
С которой ты изведал наслажденье?

Я должен девушку спасти, с которой
Судьба моя навеки сплетена.

Так что ж мне делать?

Только покориться!
И вор, столкнувший путника с моста,
Потом его вытаскивает сам,
Узнав в нем неожиданно знакомца.

Ты отомстил, а я не отомстила.

Такая уж удача мне.

Ну, что ж!
В моей груди опять забилось сердце
Без ненависти, без любви, а только
Послушное ударам медным бубна,
Стремительно взлетающим ногам
Да стеблям рук, закинутых высоко.
Не правда ль, я не плохо танцевала?

Ну, в добрый час. Ты поняла меня.
Я ухожу, но помни, Феодора,
Предательства со мной не удаются!

А этого, быть может, умертвить?
Он слышал разговор наш.

Нет, не стоит.
Он промолчит, он знает столько тайн,
Что уж они его не обольщают.
Но уноси его скорей. Вот Кесарь!

Кто был сейчас с тобой?

Арабский странник.

Но что он делал?

Говорил со мной.

Свободен он?

По моему веленью,
Вот этим подтвержденному кольцом.

Назад, назад кольцо мое!

Возьми,
Но только я как должно поступила,
Он был бы здесь опасен и в тюрьме.

Кому опасен?

Мне, одной лишь мне!

Что ты сказала? Как? Он покушался
На жизнь твою?

Ужели ты не видишь,
Как щеки у меня горят, как трудно
Мне говорить об этом пред тобой?
Мне стыдно! Ты меня ревнуешь только
К каким-то небывалым прегрешеньям,
А подлинной опасности не видишь.

Его ты любишь? Отдалась ему?

О, нет, когда б ему я отдалась,
Мне силы не хватило бы сознаться.

Так в чем же дело?

Мне уж тридцать лет,
А в эти годы к женщинам приходят
Еще неведомые искушенья.
Пускай его отправишь ты в тюрьму,
Я буду думать о тюрьме всечасно;
При каждом шорохе, при каждом звуке
Мне будет чудиться, что это цепи
Звенят на стройных, бронзовых ногах.
Убьешь его, и мука будет горше,
Он, мертвый, станет мне являться ночью,
Ласкать меня, и будут пахнуть тленом
Его мучительные поцелуи.
О, мой супруг, тебя любила я,
Как дивный жемчуг, как звезду Востока,
Как розу благовонную, а ты
Меня предашь лукавящему змию.

Тебе я верю. Верю и всегда,
Когда себя ты обвиняешь…

Кесарь,
Одно есть средство защитить меня
От мук и небывалого позора –
Отдай ему начальство над войсками.
Когда я буду знать, что счастлив он
И никогда назад не возвратится,
То страсть моя исчезнет, точно тень
От облака, растопленного солнцем.

Но этот подвиг мною предназначен
Для Трапезондского царя, и легче
Отнять у льва голодного добычу,
Чем у такого воина поход.

Об этом ты не беспокойся: Зое
Уговорить удастся жениха.

А Зоя тут при чем? Ужель пришелец,
Как и тебя, ее околдовал?

Мне тридцать лет, а ей всего тринадцать.
Подумай, что ты говоришь.