Татьяна Уфимцева - Прокляты и убиты

Рындин.Не знаю. Я завсегда, коли не занят работой, сплю.

Мусенок.Всем сесть. А вам стоять!

Рындин.Ссс-споди Сс-усе…

Мусенок.Бога нет.

Рындин.А что есть-то, товарищ майор?

Мусенок.Материя! Материя первична, сознание вторично. Ясно? А все ваши домыслы о Боге есть кликушество и мракобесие.

Рындин.У меня вот баушка Секлетинья неученая, но никогда не брала чужого, не обманывала никого, всем помогала. Дак вот ей бы комиссаром-то быть. Она одну стихиру часто повторяла. Ее оконники в Сибирь занесли.

Мусенок. Кто?

Рындин.Оконники. Они молились природе. И на одной стихире, баушка Секлетинья сказывала, писано было, что все, кто сеет на земле смуту, войны и братоубийство, будут Богом прокляты и убиты.

Мусенок.Какая ерунда! Какая отсталость! Как фамилия?

Рындин.Рындин.

Мусенок.Я взял вас на заметку. С вами будет проведена дополнительная работа. Переходим к обзору мировых событий.

Ашот Васконян был полуеврей-полуармянин. Отец его был главным редактором областной газеты города Калинина, мать завотделом культуры. Ашота возили в школу на машине, по утрам он пил кофе со сливками, иногда капризничал и не хотел есть макароны по-флотски, приготовленные домработницей. В областном театре у Васконянов была отдельная ложа. Воспитывать Ашотика родителям было некогда.

Васконян.Буэнос-Айгес, между пгочим, не в Афгике находится.

Мусенок.А где он находится?

Васконян.Буэнос-Айгес – столица Аггентины. Аггентина всегда находивась в Южной Амегике.

Шестаков.Да молчи ты! Опять воду таскать пошлют. Обольешься, где тебя сушить?

Мусенок.Ага! Столица! Аргентины! Встать! Все слышали? Все слышали?

Булдаков.Чего, товарищ майор?

Мусенок.Все слышали, что Буэнос-Айрес находится не в Африке, а в Южной Америке?

Мусиков.Да нам-то че?

Мусенок.Вам-то че? Спите на политзанятиях! А умнику вон не спится! Он бдит! Лейтенант Щусь, что творится у вас в роте? Немедленно провести воспитательную беседу. И наказать!

Щусь.Есть. Васконян, за мной.

На улице Щусь устало прислонился к стене. Васконян стоял перед ним и вытирал рукавицей немыслимой величины нос.

Щусь.Ну, чего воюешь-то? Перед кем бисер мечешь? На кого умные слова тратишь? Ты что, не понимаешь, где находишься?

Васконян.То, что здесь твогится, это безобгазие!

Щусь.Умный, а дурак. Иди. На фронте душу отведешь. В окопах полная свобода слова, да и ум не перегружен. Одна только мысль и томит – как бы выжить. Ступай.

Перед отбоем в казарме Булдаков проводил собственную политинформацию. Бойцы уважали Леху за приверженность к чтению газет.

Булдаков.«Лаваль формирует отряды французских эсэсовцев». Во б. дина! Это куда ж Даладье-то смотрит? Прогулял Францию, курва.

Сергей.Ле-ох! Это кто такие Лаваль да Ладье?

Булдаков.Да мудаки такие же, как у нас. Про…ли родину, теперь вот спасают. Во! Самое главное написали: «Из выступления Бенеша – гитлеровская Германия непременно и скоро рухнет».

Еремей.Ле-ох, а кто это Бенеш-то?

Булдаков.Да тоже мудак, но уж чешский. Тоже родину продал.

Шестаков.Лех, че там на фронте-то?

Булдаков.На фронте-то? На фронте полный порядок. Заманили врага поглыбже в Россию и здесь его, суку, истребляем беспощадно. Во. Сводка за второе декабря: «Частями нашей авиации уничтожено и подбито двадцать немецких танков, до ста пятидесяти автомашин с войсками и различными грузами».

Еремей.Шиш с ними, с грузами, давай про бой.

Булдаков.Есть про бой! «В заводской части Сталинграда артиллеристы энской части разбили три вражеских дзота, два блиндажа и подавили огонь трех батарей».

Еремей.Эк мы их, сволочей, крушим!

Булдаков.Крушим, крушим… «На южной окраине города уничтожено до роты немецкой пехоты».

Шестаков.Ну, со Сталинградом все ясно, крошим гада. Про другие фронта че пишут?

Булдаков.Че пишут, че пишут… два пишут, ноль в уме… Во! «Восточнее Великих Лук части энского соединения продвинулись вперед. Противник потерял убитыми свыше двух тысяч солдат и офицеров. Подбито девятнадцать немецких танков, захвачено тринадцать орудий, десять автомашин, четыре радиостанции…»