Евгений Пекки - Опаленные войной

Орлов остановился:

– Хорошая позиция. Обе двери видно. Значит так. Заходишь к коменданту, отдашь ему рыбу, осмотрись как обстановка, нет ли с ним полицаев и быстро обратно. Не торчи там.

– Ладно, – Грибанов скрылся за дверью.

Потянулись минуты томительного ожидания. Две темные тени вплотную приблизились к Орлову.

– Что там вокруг, хлопцы?

– Тихо все. Никого не встретили.

– Скоро Грибанов выйдет, тогда и определимся, что дальше делать.

Между тем Василий вошел в кабинет коменданта и протянул ему корзинку.

– Рыбы вот принёс, как Вы велели.

Ойво Пернанен сидел за двухтумбовым дубовым столом. Он пил кофе из большой чашки, наливая его из высокого никелированного кофейника, который стоял на специальной подставке со спиртовкой, чтобы кофе можно было подогревать, не убирая его со стола. Лицо его и лоб с глубокими залысинами раскраснелись. Видно было, что финский офицер только что пришел из бани. Он сидел в галифе на широких подтяжках, а форменный китель его висел на спинке стула.

– Тулэ тяннэ 2 2 Иди сюда (фин.) , – подозвал его к себе капитан и заглянул в корзинку. – Ou! Kala! Huvä, paljon kiitos 3 3 О! Это рыба! Хорошо! Большое спасибо! .

Он постучал ладонью по двери у себя за спиной: «Микко! Тулэ тянне!».

Вошел усатый полицай с нашивкой на рукаве. Комендант сунул ему в руки корзинку с рыбой. Тот заглянул в нее и, сказав: «Уммерта, херра каппитани. Я понял Вас», – вышел из комнаты обратно, плотно закрыв дверь.

Пернанен достал из бумажника пять финских марок и, вручив Грибанову, сделал ему знак рукой, чтобы тот уходил.

– Пальон киитос, херра каппитани 4 4 Большое спасибо, господин капитан (фин.) , – поблагодарил он офицера, кланяясь и, вздохнув с облегчением, вышел на крыльцо.

Никого вокруг не было видно. Грибанов зашел за сарай. Место он определил правильно. Орлов его дожидался там.

– Ну, что скажешь?

– А что сказать? Пернонен только из байни пришел, кофий пьет. Полицаев в его половине нету. Только вот черт принес его свояченицу. Она дочку к нему из Йоэнсу привезла. Мать, стало быть, жена его, погибла на прошлой неделе, когда Советы город бомбили. А больше родни нету, вот она девчонку и привезла. Пять лет ей всего. Они в боковой комнате расположились. Свояченица, собиралась сегодня обратно в Кяппесельгу, боязно ей здесь оставаться.

– А за девчонку ей не боязно?

– Бог ее знает, она ведь дочь, всё же с отцом оставляет, а сама обратно, к своей семье. Пернонен даже лошадь распрягать не велел. Возчик сейчас с полицаями ужинает.

– А вот это славно, – смекнул Орлов. Где они эту лошадь держат?

– Так, поди, в колхозной конюшне.

– Значит так. Колганов, пойдешь в конюшню. Если охраняет ее кто, сними часового. Только без шума. Телегу или что там у них, в упряжи стоит, держи наготове. Других лошадей, что еще стоят в конюшне, сумей так стреножить, чтоб сразу отвязать не смогли.

Один из его провожатых исчез в темноте.

– Иволгин, ты с автоматом, займи позицию рядом с казармой, где шюцкоры расположились. Когда заваруха начнется, с полицаями я сам управлюсь, а ты шугани их, когда они тревогу объявят, чтобы охоту отбить за нами гнаться. Потом беги к конюшне. Я после акции тоже туда подтянусь. Попробуем вместе оторваться. Если они опомнятся, длительного боя нам не выдержать. Силы не те, да и задачи другие есть.

– А я что? – спросил Грибанов.

– Домой иди. Мать, поди, заждалась.

– Прощайте, Алексей Михайлович…

Орлов вынул пистолет из кобуры, передернул затвор и сунул оружие за пазуху. Потом он достал из вещмешка большую противотанковую гранату и вставил в рукоятку детонатор. Теперь назад пути не было. Он поднялся на крыльцо и решительно шагнул в комнату коменданта. Увидев вошедшего, он изменился в лице и поднялся во весь рост. Крупное чисто выбритое его лицо побледнело и покрылось капельками пота. Вокруг шеи нательная рубашка начала темнеть.

– Кука синэ олэт? – прохрипел он. – Менэ пойс!

Орлов выхватил из отворота телогрейки пистолет и молча махнул стволом, показывая, чтобы он отошел от стола.

– Документы где? – спросил он коменданта.

– Таккументы? О, хювя… уммерта. Папирен?

Он показал левой рукой на полку, что была прибита к стене. Рядком на ней стояли папки с разноцветными корешками. Одновременно правой рукой капитан Пернонен начал выдвигать верхний ящик стола. Разведчик искоса глянул на полку, внимательно наблюдая за финским офицером, и перехватил его взгляд, брошенный на черный кожаный портфель, стоявший у стола. Вдруг дверь справа от Орлова, заскрипев, приотворилась. Оттуда в длинной ночной рубашке выглянула девочка лет пяти, щурясь от яркого света. Они оба обернулись на это явление. Комендант, изменившись в лице, закричал девочке: – Эйла, юоксе! Партисанен!