Выпивают с Татьяной. Звонок в дверь.
Алексеев (ворчит) . Кого еще черти несут?
Старик (трусит к двери ). Ничего, я открою. Кто там?!
Отвечают невнятно.
Старик (Алексееву) . Говорит, что полиция.
Алексеев. Что еще за полиция?
Старик (грубо) . Какая, на фиг, полиция?
Из-за двери бубнят.
Старик (гримасничая, передразнивает) . Участковый, говорит. Видели мы таких участковых в гробу… Прогнать?
Алексеев. Я тебе прогоню! Деятель! Пусти сейчас же.
Входит немолодой уже участковый.
Участковый (обмениваясь рукопожатием с Алексеевым, кивает остальным) . Здравствуй, Иван! Приятного аппетита. Празднуете?
Старик (находчиво) . Христос воскресе, дорогая полиция!
Тянется к участковому целоваться, но тот решительно его отстраняет.
Участковый. Христос? Интересно. Еще и Рождества не было, а у вас уже Христос воскресе!
Старик. А что, нельзя?
Участковый. Уголовный кодекс не запрещает.
Алексеев. Тебе дай только волю – у тебя каждый день будет Христос воскресе. Присаживайтесь, Петр Иннокентьевич.
Участковый садится.
Таня. Я, между прочим, крещеная. Так что при мне попрошу не выражаться.
Участковый. Сейчас это модно у молодежи – креститься, в церковь ходить, свечки ставить. У нас по-другому было.
Старик. Знаем, как у вас было. Читали… учебники истории для пятого класса.
Таня. Никакая это не мода, а возрождение национального духа.
Алексеев. При чем тут национальный дух? Христианство – всеобъемлющая религия, тут несть ни эллина, ни иудея. Черносотенные батюшки болтают черт-те что, а мы и рот раскрыли. Устроили из храмов капища, идолопоклонствуем, нательные кресты поверх пальто носим – и это все называем духовным возрождением. Разве в этом вера? Смотреть противно.
Таня. Не хочешь – не смотри.
Старик. А я вот считаю, что ничего страшного, если какой-нибудь старичок в храм зайдет и перекрестится пару раз туда-сюда.
Алексеев. Вот-вот. Вам что туда, что сюда – все едино.
Участковый. Прошу прощения. Я спросить хотел. Не слышали вы тут ничего подозрительного?
Алексеев. А что такое?
Участковый. Может, что непонятное: крики, стрельба?
Старик. Чего же тут непонятного – стрельба и крики? (Жрет торт.) Очень понятно…
Алексеев. Погоди ты… Что случилось?
Участковый (мрачно) . Да уж случилось. (Старику и Тане.) А вы тоже ничего не слышали?
Таня. Нет.
Старик. А я слышал! Слышал! Крики были, такие, знаешь, крики – я чуть ушами не надорвался. Таким дурным голосом кто-то кричал – ой-ей-ей… Должно быть, бандит какой-то. Караул, кричал, помогите, мол!
Участковый. А когда кричал?
Старик. Да вот минут десять назад. Так противно…
Участковый (поморщившись) . Да это, наверное, коты.
Старик (соглашается) . Ну, может и коты. Начальству виднее.
Алексеев. Да что стряслось, наконец?!
Участковый. Человека убили.
Пауза. Таня от испуга прикрывает рот ладонью.
Алексеев. Когда?!
Участковый. Недели две назад.
Таня. Две недели? А ищете только сейчас?
Участковый (вздохнув) . Служба у нас такая… Нелегкая. (Помолчав.) Ну, ладно. Ничего не слышали – так и запишем. Будьте здоровы.
Надев фуражку, собирается уходить.
Алексеев. Петр Иннокентьевич!
Участковый (оборачиваясь от двери) . Да?
Алексеев. Тут такой, знаете ли, неприятный компот вышел. У старика одного какие-то ханурики квартиру отняли.
Старик (ввязывается) . Замечательный старичок, душевный, отродясь никому зла не делал.
Алексеев (старику) . Да заглохни ты, наконец.
Участковый. Как это – отняли?
Алексеев. Обманным путем. Заставили написать завещание, а теперь шантажируют.
Участковый. Что же он, ваш старик, совсем обалдел – кому попало квартиры завещает?
Алексеев. Так ведь я и говорю – обманули.
Участковый (с сомнением) . Ну, не знаю. Такой слабый умом дедушка… Тут прямо естественный отбор какой-то. Клинический случай.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу