Алексей Винокуров: Человек из шкафа

Старик(обиженно) . И ничего не отбор. Божий старичок, честности в нем много.

Участковый(покачав головой) . А адрес какой?

Алексеев. Да вот он. (Протягивает бумажку.)

Участковый(глянув) . Ладно. Схожу при случае, посмотрим, что там да как.

Алексеев. Спасибо, Петр Иннокентьевич.

Участковый. Не за что пока. Счастливо оставаться.

Выходит.

Старик. Ишь ты, человека убили, а он себе ходит две недели, гусь! В наше время людей так просто не убивали. В наше время к этому со всей ответственностью подходили. В наше время это было целое мероприятие.

Алексеев. Ладно, не мели языком. В ваше время еще проще было это мероприятие.

Старик. Ты это про Сталина, что ли? Про Берию? Так ведь про них все знали – кровососы. А зато остальные были как огурчик – чистые и зеленые. А сейчас? Одичал народ, друг дружке в живот ножами пыряют. А зазеваешься – так и из пистолета могут. Господи помилуй, зачем только эти пистолеты придумали? А сейчас еще каждый их носить станет. (Разгорячившись.) А ты понимаешь, что такое мне дать пистолет? Я старик слабый, нервный, я ведь, если что не по мне, так сразу угрохаю. Я, брат, такой…

Алексеев(перебивает) . Ты чай попил?

Старик. Вашими молитвами… то есть, спасибо за угощение.

Алексеев. А раз попил, то собирайся, и на боковую. Время детское.

Старик(хихикая) . Правильно ты это сказал: время дедское. Для дедов, значит. Вроде меня. Ну, дай вам Бог, голубки, воркуйте, а я пошел вздремну. (Тане.) А ты, красавица, будь лет на тридцать постарше – и я бы за тобой поухаживал.

Таня(фыркает) . Спасибо, я уж как-нибудь так…

Старик. Эх, были когда-то и мы рысаками!

Алексеев. Иди давай, рысак сивый, в стойло.

Старик уходит. Алексеев подсаживается поближе к Татьяне, обнимает ее.

Таня. Тише, Ваня. Все же слышно.

Алексеев. Ничего не слышно. Дверь закрыта… (Привлекает ее к себе.)

Таня(шепчет) . Ваня, Ванечка…

Свет гаснет. Некоторое время слышно только тиканье часов. Внезапно раздается скрип открываемой двери.

Старик(почти в полной темноте, шепотом) . Ваня-а! Ва-ня!!

Алексеев(поднявшись) . Чего тебе?!

Старик. Не могу я, Ваня. Душа горит.

Алексеев. Какая душа? Ты же бросил!

Старик. Да не то я… (Помолчав.) Бесы меня смущают.

Алексеев. Какие еще бесы? Спать иди!

Старик уходит, дверь за ним закрывается. Опять слышно только тиканье часов. Снова открывается дверь.

Старик(шепотом) . Ваня! Ваня!

Алексеев(застонав в подушку) . Ну, что тебе надобно, старче?

Старик. А правда, я слышал, что как будто в Швеции живут семьей не в два человека, а в три и даже поболе? Скажем вот, один мужик – и две бабы. Или даже: одна баба и два мужика? Правда это или врут?

Алексеев. Ты это к чему?

Старик(глухо) . Похоти меня одолевают, Ваня.

Алексеев. Что?!

Старик. Женщина мне нужна.

Алексеев. Ах, женщина! А ну… (хватает с пола ботинок и швыряет в старика) пошел отсюда, старый козел! Я тебе сейчас такую женщину покажу, ты у меня слово это забудешь!!!

Старик, горестно бормоча, ретируется на кухню.

Алексеев. Ты смотри, а? Женщина ему нужна!

Старик(с кухни, глухо) . Плохо мне, Ваня! Не понимаешь ты меня!

Алексеев. Где уж нам!

Татьяна хохочет.

Алексеев. Ты чего?

Таня. Ну и дед… ну и дед у тебя! Уморил! С вашей семейкой, я смотрю, не соскучишься.

Алексеев. Ладно, спи.

Еще некоторое время слышно неясное бормотание и возня, затем все стихает.

Квартира Алексеева. Раннее утро. Таняодевается при тусклом свете настольной лампы. Тихонько скрипит открываемая кухонная дверь.

Старик(заглядывая, шепотом) . Таню-юша!

Таня(оправив платье, шепотом) . Ой! Это вы? Как вы меня напугали…

Старик(входя на цыпочках в комнату) . Чего же это напугал-то… Я ведь еще ничего и не сделал.

Таня красит перед зеркалом губы. Старик мечется по комнате и наконец приближается к ней сзади.

Старик(хрипло) . Красивое на тебе платье…