Анна Величко - Дневник бороздящей ад

Это меня пугало.

Воздух был ледяным и рвался вниз по моему горлу при каждом новом вдохе, когда я вновь шла куда-то, гонимая лишь собственным желанием идти.

Улица, улица, улица… Безжизненная, прекрасная улица окружает меня, словно клетка. У меня нет выхода из этого лабиринта, ведь его просто не может быть.

Я сама вышла из квартиры… Потому что не было более вариантов. Не на что жаловаться… Совсем. Но я продолжаю это делать.

Почему? Хочется…

Хах.

Здания высотой в десятки моих ростов тянулись вверх кирпичными и бетонными гробами. Они красные, они белые в синюю полоску, они разные, они казались мне просто огромными. По обе стороны улицы таких домов десятки, они складывались в единую линию и стремились вглубь города.

Я шла по асфальту, и следом за мной, а еще просто во все стороны, брели другие «люди». Я уже изучила их.

Да я вижу их насквозь, незачем таить это…

Они тощие, слабые, больные. Им не нужно ничего друг от друга и самих себя, даже от меня им ничего не требуется на самом деле. Они бродят туда-сюда, не ведомые никакими целями. Единственной пробуждающей их ото сна вещью является звук.

Как они отреагировали на мой голос… Это было так… странно. И резко. Повернулись, замерли и взглянули. Как какие-то зомби из книг… фильмов. Как какие-то мертвецы.

Жутко… Придется привыкать, да?

Видимо… То еще удовольствие будет…

Мало того, что я совершенно одна, так еще и нет шанса хоть кого-нибудь отыскать. Его просто нет, и это не смешно.

Медленно опустившись на землю у одной из стен, вжавшись спиной в холодный, не самый грязный кирпич, я расстегнула рюкзак, и тетрадь оказалась на моих острых коленях.

Она была такой грязной, растрепанной и странной… Она была дневником, единственной моей связью с прошлым и моей единственной надеждой на будущее.

Нужно было писать.

«Все, что окружает меня, такое странное… Эти «люди»… Я боюсь их, но они наверняка и сами крайне пугливые. Они могут вцепиться друг другу в глотки. Они делают это… иногда делают. Я видела это собственными глазами, когда еще находилась дома… Видела, как один из больных, трясущийся, вцепился другому в горло, выпустив его кровь наружу.

И зачем я покинула свой дом?..

Так нельзя поступать. Это странно, все это

Я не ощущаю себя чем-то живым, не ощущаю себя способной давать здравую оценку ситуации, но… Так ведь нельзя.

С другой стороны… Они отличаются от тех себя, которых знали в прошлом. Нельзя говорить о них как о чем-то, находящемся вне этого… апокалипсиса.

Мне нужно идти дальше. Никакой карты своего пути я приложить не могу. Нет у меня карты… А названия улиц вылетели из головы. Это кажется мне смешным сейчас, но ни одной таблички я не видела уже с десяток минут, а это, пускай и необычно, но больше странно. Я иду и иду, и совершенно не понимаю, куда я иду, а понимания того, зачем я это все делаю, у меня вообще нет».

– Дикость… – голос мой эхом разошелся по улице, и косой взгляд прихрамывающей светловолосой «девочки», что на мгновение остановилась, склонив голову набок, стал той вещью, что смогла зацепить меня в этом безумном мире.

У «девочки» было пепельного цвета каре, а одета она была в длинную бежевую кофту. Багровое пятно сухим напоминанием о прошлом таилось на ее левом бедре. «Девочка» хромала из стороны в сторону, не идя при этом практически никуда, и вывороченный сустав ноги ей в этом совершенно не мешал. Большие синие глаза были подернуты столь удивлявшей и пугавшей меня белой пленкой, но они были такими… Странными, живыми, пустыми и оглушенными одновременно.

Красивая… Она такая красивая, какой я, наверное, всю жизнь хотела стать, вот только… Она очень худая. Похожа на спичку, а ходит так, словно… У нее рана! Открытая рана! Рана…

Невольно изучив бедро больной пристальным взглядом, я закрыла себе рот рукой, чувствуя, что в груди сердце бьется через раз.

Моя толстовка уже пропиталась какой-то дрянью и источала странный, резкий, сладковатый запах, вдыхать который мне просто приходилось.

Стоило мне стать чуточку тише и попытаться успокоиться, как «девочка» потеряла ко мне всякий интерес и, медленно развернувшись, отрывисто заковыляла прочь, оставляя меня наедине с воспоминаниями о каких-то старых фильмах, в которых главными героями выступали зомби и влюбленные.

Было и страшно, и больно, когда я вновь оказалась в пути, гонимая лишь тупым желанием идти куда-нибудь.