Анна Величко - Дневник бороздящей ад

Это просто «девушка». Ничего странного. Я точно такая же… Только умею открывать двери. Умею открывать двери и этим отличаюсь…

– Она кажется мне нормальной… – голос мой не прозвучал даже малость удивленно, и это шло вразрез с моим настроем. Все в моей голове и на языке было ровным и спокойным в момент, когда я с трудом пыталась удержаться на ногах. – Она ведь нормальная… Пусть и немного…

Убитая.

Все не так уж и плохо на самом деле. Я спускаюсь вниз, и мне уже почти не страшно. Меня действительно игнорируют… Совсем. Временно ли это? Лучше не знать… Лучше не знать и надеяться на лучшее.

Ноги мои тряслись все сильнее, а синяки на них болели просто дико, все же зря я иногда не сдерживалась и била себя по лодыжкам или коленям как только могла.

Вокруг меня сейчас разворачивалась самая обычная картина убитой временем лестничной клетки, от которой отходили десятки дверей, что скрывали за собой старые, ставшие никому не нужными квартиры.

– Осторожно… Аккуратно… – прошептав это самой себе, я ухватилась за перила и с трудом перешагнула через узкую бетонную ступеньку, на которой растеклась уже подсыхающая бурая лужица какой-то дряни. Преодолеть ее оказалось легко, но мерзко.

Ноги несли меня вниз на какой-то запредельной скорости, то и дело заплетаясь. Спотыкаться о них в какой-то момент стало намного интереснее, чем смотреть по сторонам, все же вид крови и рвоты не слишком привлекал меня.

Что я ожидала здесь увидеть? Поле кроликов?.. Хах… Судьба оказалась жестока – их здесь нет… Зато всякая дрянь даже на стенах… А та белокожая больная не выходит из головы. Будет преследовать? Бред.

Хах.

Я впервые оказалась вне своей квартиры, вне своего «защитного купола», но не испытывала от этого никакого особенного дискомфорта. Все, что меня окружало, казалось нормальным, даже обычным, хотя налет странности и неестественности давал о себе знать моими подгибающимися коленями, что на одной из ступенек дали сбой и позволили мне с ходу опуститься на копчик и удариться им о бетон, запрокинув голову и бессильно раскрыв рот.

Теперь точно рыба…

Тупая боль пульсацией разошлась по моему позвоночнику, когда я попыталась встать, опираясь на руки. Все же оставшись на месте, на грязном полу, даже бетоне, я коснулась ладонью ушибленного места, не почувствовав при этом совершенно ничего, кроме неприятных ощущений.

Все нормально… Просто ударилась. Я просто ударилась, это не смертельно, не опасно… Будет синяк, наверное… И ладно…

А если трещина в кости?! Я читала об этом… когда-то. Давно… И при каких условиях может возникнуть перелом?.. Не при таких ли?..

Тряхнув головой и резко подавшись вперед, я повалилась на собственные руки, прекратив «сидеть» на ступеньке и съехав вниз, на гладкую и грязную бетонную поверхность, которая отличалась от прошлого места моего сидения лишь расположением.

Рюкзак навалился мне на затылок всем своим немалым весом, а после ушел вниз и вправо, потянув туда же и мое тело.

С тихим писком я едва не повалилась на следующие ступеньки, но все же просто упала на бок и, сориентировавшись, поднялась на ноги, ощущая ломоту в теле и грязь на нем же. Бурые пятна, серые разводы… Все это окружило меня и пробралось на мою одежду, на мою кожу.

– Мерзость… – брезгливость не дала мне даже коснуться заляпанной толстовки, и я, машинально дернув пальцами, обхватила ими лямку рюкзака, единственный чистый его элемент, после чего направилась вниз, перешагивая через особенно грязные ступеньки и пытаясь сдержать тошноту.

Больше никого до самой подъездной двери мне встретить не удалось, хотя я и не хотела никого видеть. Оперевшись об нее ладонью, я замерла, после чего приложилась к ней ухом, наплевав на всю эту грязь, пытаясь понять, что происходит снаружи.

Так тихо… словно… словно все хорошо. Словно сейчас раннее утро… Но сейчас совсем не утро… И совсем не рано. Сейчас так… страшно.

Дверь, не удерживаемая ничем, неожиданно двинулась от меня, и я скользнула за ней, не сумев вовремя сориентироваться.

Улица завертелась перед моими глазами волчком, я упала на живот, вытянувшись на земле. Рюкзак упал рядом со мной, перевалившись на бок и порвав собственные лямки.

Нет!

Бродившие по улице люди замерли, мгновенно повернув ко мне головы. Их глаза белели, словно подернутые пленкой. Шаркающие шаги, что до этого наполняли улицу наравне с запахом тухлятины и холодным воздухом поздней весны, прекратились, и все шорохи на секунду ушли в никуда.