Тамара Злобина - Рыжая Кошка. Роман

Только теперь я понял, какой щедрый дар мне преподнесла судьба в виде любви к самой прекрасной девушке в мире, и каким я был идиотом, когда позволил ей исчезнуть из своей жизни… Но всё же я бесконечно благодарен судьбе за её щедрый подарок.

Длинная дорога от Ташкента до Ферганы невольно располагала к раздумьям, и что я только не передумал, преодолевая её, не торопясь особенно, но и не плетясь черепахой: поспешая медленно (качество приобретённое мной в последние несколько лет, необходимое человеку в моём положении).

Свёкор неустанно вдалбливал в мою голову некую, как ему кажется, прописную истину:

– Человек в твоём положении должен иметь значимость, вес. Осталось отрастить «авторитет» (в виде небольшого животика) и ты перестанешь быть белой вороной в наших кругах…

О, Аллах, как это противно! Стать похожим на моего тестя?! Вальяжного, зажиревшего, без блеска, без интереса в глазах, живущего лишь для того, чтобы создавать дутый авторитет, внушая всем, что он – «белая кость», имеющая право всеми повелевать.

Неужели же и я становлюсь похожим на него?… Попал в болото: квакай?!…

Как я рада, что у нас поселилась Наташа! Всё-таки молодец Сабир-ака, что привёз её к нам, а не в дом своих родителей. Теперь мне не так одиноко.

Раньше мне целыми днями приходилось быть одной – не с кем даже поговорить. Брат днём на работе, а вечером с друзьями. Домой возвращается поздно, и сразу ложится спать. Устаёт очень. Работа у него такая: ответственная. Ташкент, как он говорит, город хлебный, вот и едут сюда всякие жулики и воры, чтобы поживиться. А брат мой, Карим-ака, ловит их. Он один, а их много…

После того, как я вернулась из семьи Батыра Ходжаева, боялась даже в магазин выходить, потому что обязательно сталкивалась с кем-нибудь из его родственников. Они будто нарочно подкарауливали меня. А родственников у Батыра много: три брата и три сестры, да ещё двоюродных не меньше десяти. И все они такие сердитые, что я даже одного их вида пугалась, у меня начинали дрожать ноги и я не могла вымолвить даже слово в ответ.

Каждый раз при встрече Ходжаевы старались обидеть меня, говорили всякие нехорошие слова. Женщины пытались вцепиться в мои волосы, поцарапать лицо. Особенно усердствовала мать Батыра – Халима-апа. Я вырывалась от них и в слезах убегала домой, а мне во след неслись проклятия и угрозы. И никто на улице за меня не заступался, потому что я не имела права уходить от мужа. Соседи меня, конечно, не осуждали вслух, но по их взглядам я понимаю, что они считают виновной во всём только меня.

Преследования со стороны родственников Батыра прекратились только после того, как Карим-ака сломал ему челюсть, выбил два зуба. Брат даже пообещал убить бывшего мужа, если его семья не отстанет от меня. Они отстали. Но я до сих пор боюсь встретиться и с Батыром, и с Халимой-апой.

Подруг у меня почти не осталось. Все они вышли замуж и разъехались в разные места. Ближе всех к Ташкенту живёт Лола Вахобова – в городе Янги-Юль. Иногда я бываю у неё в гостях и живу по два-три дня.

У Лолы хороший муж, добрый. Зовут его Юсуп-ака. У них есть дети: девочка и мальчик. Валя и Маратик. Дочку они назвали Валей так же, как зовут маму Юсупа: Валя Александровна. Она самый главный доктор в Янги-Юле.

Да, Валя Александровна – русская, не узбечка. Она приехала в Янги-Юль сразу после института, чтобы работать доктором в городской больнице. Так и осталась в Узбекистане – домой в Куйбышев больше не вернулась. Потом замуж вышла за Эркин-ака, и у них появилось трое детей: Юсуп, Зухра-Зоя и Люба – по нашему Мухаббат.

Мне всегда нравилось бывать у Лолы: у них тихо, спокойно, весело. Они хорошо относятся ко мне – любят, жалеют. Лола сейчас сидит дома: Маратик ещё маленький. А раньше она работала экономистом в большой строительной организации. Мы с Лолой вместе заканчивали экономический факультет ТашПИ (Ташкентский политехнический институт). Только брат, после моего возвращения от Ходжаевых, не пустил меня на работу – говорит, что дома дел много.

Карим-ака мне, как отец. Когда погибли наши папа с мамой, мне было 12 лет. Брат сам заботился обо мне: кормил, одевал, учил. Теперь я забочусь о нём: готовлю, убираю, стираю. По другому я не могу отблагодарить старшего брата за всё, что он сделал для меня.

Для того, чтобы мне было хорошо, он вынужден был от многого отказаться. После гибели родителей, старший брат перешёл в вечернюю школу, а днём работал дворником в городе. Потом, когда Карим-ака начал работать в милиции, он учился заочно в институте. Ему было нелегко – я это видела. Спал брат мало, иногда засыпал за дастарханом. Мне было его так жалко, что я хотела тоже перевестись за заочное отделение и пойти работать, чтобы брату было легче хотя бы в финансовом отношении. Но Карим-ака не разрешил делать этого.