Тамара Злобина - Рыжая Кошка. Роман

Может быть Наташа права, когда говорит, что каждый человек должен общаться с себе подобными – иначе он деградирует? (Слово непонятное, трудное, но я его всё же запомнила).

Карим-ака никак не хочет понять, что дом для меня, как тюрьма: добровольное заточение в четырёх стенах. Он ругает меня за то, что я так легко поддаюсь чужому влиянию, говорит, что Наташа плохо на меня влияет. И я не знаю, как убедить его в том, что это не так, что эта кизча ничего плохого не делает, ничего плохого не желает?

Сегодня брат сказал, что постарается прописать Наташу, потому что в воскресенье приедет его друг Сабир-ака. Тот звонил ему на работу и предупредил, чтобы Карим-ака непременно прописал девушку к воскресенью.

А мне сегодня вечером уезжать в Янги-Юль: я обещала Лоле быть у них к концу недели. В семье подруги праздник – той, по случаю обрезания. Той будет большим и шумным. Друзья давно готовились к нему. Пригласили много гостей. Будут подарки, угощение, музыка. Для этого Юсуп-ака пригласил из Ташкента какой-то ансамбль.

Я тоже приготовила подарки и виновнику торжества Маратику, и моим лучшим друзьям: Лоле и Юсупу. Жду-не дождусь, когда настанет это время. Хочу спросить Лолу-хон и Валю-апу правильно ли говорит Наташа, и почему старший брат так недоволен её разговорами? Почему он не хочет, чтобы я их слушала?

Валя-апа умная – она знает всё, и обязательно поможет мне разобраться, понять, кто из них прав, потому что я начала во всём сомневаться: особенно в том, правильно ли говорит Карим-ака. Ведь брат часто просто приказывает, и никогда не объясняет почему нужно делать так, а не по-другому.

Карим-ака говорит, что мы не должны жить по законам европейцев, потому что мы другие. У нас совсем другие законы, другая религия, другие обычаи. Но ведь Валя-апа живёт по нашим обычаям, а она не узбечка – она русская. Значит брат не прав в том, что нельзя жить по-другому? Главное не то, по каким законам и обычаям ты живёшь, какую религию исповедуешь – главное то, что ты человек хороший: добрый, умный, душевный.

Может быть, я не настолько умна, многого не знаю, но мне кажется, что в этом права я, а брат мой – не прав. Он всё ещё думает, что я невзрослая. Карим-ака опекает меня, словно я маленькая девочка, как раньше, когда я ещё училась в школе. Но ведь я уже взрослая женщина, даже замужем была…

Наташа сказала, что мужчины ужасные собственники, поэтому и не хотят давать нам, женщинам, свободу. И откуда она всё это знает? Я спросила её:

– Наташа-хон, что нужно делать, чтобы стать такой же умной, как ты?

Она засмеялась и ответила:

– Читать нужно больше, Диля. Смотреть умные фильмы. Общаться с умными людьми.

И об этом нужно спросить Валю-апу, ведь она тоже читает разные умные, толстые книги и общается с умными людьми. А я после окончания института, кроме газеты в руки ничего не брала, и то только для того, чтобы посмотреть телевизионную программу. Ничего удивительного в том, что я отстала от жизни. Как сказала Наташа:

– Жизнь, Диля, на месте не стоит.

Очень хотелось взять Наташу с собой в Янги-Юль, показать ей моих друзей, но она отказалась. В воскресенье из Ферганы должен приехать Сабир-ака, а я вернусь домой не раньше понедельника-вторника. Мне не хотелось оставлять Наташу здесь одну, но ничего сделать не могу. Я должна быть на этом празднике, потому что не могу подвести подругу. Она на меня надеется.

Из дома уезжала с сомнениями и с тревогой. Не узнаю сама-себя: до приезда к нам Наташи в моей голове было всё так ясно, так спокойно. Я ни в чём не сомневалась, ни о чём постороннем не думала. И всё же, это состояние мне нравится больше, чем раньше: это так интересно – узнавать что-то новое, понимать, что есть другая жизнь. Не похожая на нашу.

Только я боюсь, что Карим-ака скоро не разрешит мне проводить с Наташей столько времени. Порой мне кажется, что он смотрит на девушку как-то не так, словно боится её, или просто не хочет, чтобы она жила у нас. А я не знаю, как уговорить его, объяснить, что он неправ. Я просто не могу найти подходящих слов, поэтому и еду в Янги-Юль, чтобы попросить совета у моих друзей.

Навязал же Сабир на мою голову эту девчонку! Мало того, что обязал прописать её на своей жилплощади (а у меня без этого дел хватает), так она и пропаганду ведёт в доме: забивает голову сестрёнке всякой ерундой.

Раньше я за Дильбархон был спокоен: после неудавшегося брака, она целиком посвятила себя дому, домашним делам. Всё для неё было просто и понятно: ни вопросов, ни сомнений. Теперь же, слушая разговоры Наташки, сестрёнка начинает сомневаться в том, что жизнь её правильна. Стала задумываться для чего она училась в институте, почему живёт, как ей теперь начинает казаться, так бесполезно. (Надо же слово какое нашла: бесполезно!)