Фрэнк Макгиннесс - Тот, кто присмотрит за мной

Майкл.Надеюсь, до тебя дойдёт, что Джон Макинрой не участвовал в финале женского турнира семьдесят седьмого года.

Эдвард.Ты о чём? Я — Бетти Стове, я просто задаю вопрос. Можешь дать мне ответ? Я всего лишь спрашиваю…

Майкл.Мало кто знает, но в юности Вирджиния Уэйд была чемпионкой по боксу. Она применяет к мисс Стове чистый двойной и посылает ей кручёный. В самый первый раз финал Уимблдона закончился нокаутом. Вот так Вирджиния! Вирджиния выиграла Уимблдон! Вирджиния пойдёт пить чай с королевой! Ваше величество!

Майкл делает реверанс.

Эдвард.Чего?

Майкл.Ваше величество! Преподнеси мне награду и скажи что–нибудь.

Майкл.Да.

Эдвард.Здравствуйте!

Майкл.Здравствуйте!

Эдвард.Это вам.

Майкл.Благодарю вас.

Эдвард.А чем вы занимаетесь?

Майкл.Что значит — чем я занимаюсь? Ты только что видел, как я выиграла Уимблдон! Эдвард.Ах, да, это было очень красиво.

Майкл.Благодарю.

Эдвард.Вы, наверное, много потеете, играя в теннис.

Майкл.Потею, да.

Эдвард.Это ваша ракетка? Какая потная, я люблю, когда пот.

Майкл.Королева не торчит от пота!

Эдвард.Почему? Всем известно, что запах пота заводит.

Майкл.Всё, хватит! Могу я получить назад свою ракетку?

Эдвард.С удовольствием.

Майкл.Ах, я так устала после трёх тяжёлых сетов.

Эдвард.Вне всякого сомнения.

Пауза.

Майкл.А ты очень волосатый, Эдвард. Я только сейчас заметил. Никогда не проводил тест с шифоновым платком?

Эдвард.«Иммак»?

Майкл.А, ты такой старый, что ещё помнишь депиляторы «Иммак»? Одного моего друга очень беспокоили волосы на теле. И когда он прочитал про «Иммак», то пошёл в аптеку и купил. Женщине за прилавком он сказал, что это для матери. Он сработал, этот «Иммак». Но когда он взял платок, чтобы провести тест, — помнишь, побрейте одну ногу станком, а на другую нанесите «Иммак», и после «Иммака» платок должен соскользнуть с ноги — а в тот раз не соскользнул. «Иммак» не затвердел. Платок приклеился к ногам. Ор стоял жуткий. Правда. Произошло на самом деле с одним моим другом.

Майкл.Стыдно сказать — семнадцать. Как ты догадался, что это я?

Пауза. Майкл поёт.

Пауза.

Вообще–то будет весело, если кто–то из нас притворится кроликом. Пауза.

Давай я буду кроликом, а ты пой?

Пауза.

Эдвард.

Эй, Кролик, эй, Кролик,

У–бе–гай…

Майкл насколько позволяет цепь мечется по камере.

Какого хрена ты выделываешь?

Майкл.Изображаю кролика.

Эдвард.На кролика ты не похож нисколько.

Майкл.У тебя лучше получится?

Эдвард.Пой песню.

Майкл поёт, Эдвард изображает кролика:

Майкл.

Эдвард.Вот это называется кролик.

Майкл.По мне, так больше похоже на кенгуру.

Эдвард.Да с какого хрена похоже на кенгуру–то?

Майкл изображает Эдварда, который изображает кролика.

Майкл.

Эдвард.Вот нисколько на меня не похоже.

Майкл.Похоже, и ты знал, что выглядишь глупо.

Эдвард.Не я первым начал эти глупости.

Майкл.Нет. Нет, не ты.

Пауза.

Эдвард.Когда я писал о беспорядках там, у нас дома, я брал интервью у женщины из Дерри. Ей разбили окно, я попросил её по неопытности — я был тогда начинающим репортёром — коротко описать, что происходит. Она ответила: «Сынок, всё, что здесь происходит, можно описать в двух словах. Дурость. Дурость».

Майкл.Это правда мы виноваты в беспорядках там, у вас дома? Это англичане виноваты? Эдвард.Дурость.

Майкл.Это мы сами виноваты, что оказались здесь?

Эдвард.Дурость.

Майкл.Эти дети, что нас держат в плену, у них есть причины нас ненавидеть?